Идеальный мир. ЛАРИСА ПОРХУН

стоит перевести разговор на другую тему, когда устроить пикник с фейерверком, а когда оставить их одних и уехать со всеми детьми на целый день, изобретая на ходу обширную программу увеселительной прогулки. Они с Линдой тогда думали, – то, что происходит между ними, известно только им двоим. Конечно, это было не так. Не только Лео с Брендой, но и Вики с Николь если и не понимали до конца, то хорошо чувствовали, что происходит что-то такое, на что повлиять и что изменить уже невозможно. Старшая дочь надменно и холодно его игнорировала, а малышка Ви однажды перед сном спросила, грустно глядя на него своими прозрачными глазами:

      – Что случилось, папа? А когда он поинтересовался, почему она об этом спрашивает, со вздохом ответила:

      – Не знаю, но вы с мамой, как будто совсем-совсем чужие… Вот я и подумала: что-то случилось, может вы заболели? Он не помнит, что ответил дочери в тот вечер, и смог ли её успокоить, но твёрдо решил тогда, что так продолжаться больше не может. Этот вымученный спектакль с насквозь прогнившими, фальшивыми декорациями и безмерно уставшими, безжизненными актёрами, абсурдность игры которых видна даже шестилетнему ребёнку, нужно заканчивать. На следующий день они уехали домой и вскоре развелись. И как бы тяжело ему ни было от осознания того, что его девочки большую часть времени живут теперь отдельно от него, было ощущение, что все кроме Николь – выдохнули с облегчением. Даже Вики, без памяти любившая отца и трудно принявшая их расставание, в скором времени оправилась и перестала, как раньше в болезненном недоумении переводить взгляд с отца на мать, пытаясь прояснить для себя, понять, наконец, что происходит между этими двумя людьми, которых она так любит. Действительно, было ощущение, что после развода, будто разрушилась невидимая, но прочная стена, стоящая между ними, словно смыло и куда-то далеко унесло плотину, препятствующую их доверительному и искреннему общению. Исчезла вежливая и отстранённая холодность, скрывающая нарастающее раздражение, прервалось их многочасовое молчание, плотное, тягостное и будто живое, ушла тяжесть и скованность, отводящая взгляды, отворачивающая лица, запечатывающая сердце и душу.

      Через полтора года Линда вышла замуж за продюсера своего канала, Уильяма Олдфорда и всё как будто бы наладилось, пришло в норму, хотя в жизни самого Макса, кроме того, что он переехал в отцовский дом и собирался оставить службу, никаких изменений больше не произошло. Да он к этому, по крайней мере пока, и не стремился.

      Корвин вспомнил как на рождественских каникулах, Линда с дочками приехали к нему, и пока девочки разворачивали подарки, он мимолётно глянув на бывшую жену, вдруг тотчас, с острой, пронизывающей мозг ясностью понял, – чтобы ни было между ними раньше и чтобы ни случилось в будущем, они никогда, как бы ни старались, не смогут оставаться безразличными или чужими друг другу. Эта женщина прочно занимает определённое место в его сердце, в его жизни, она близкий ему человек, мать его дочерей, его Вики…

      На плавное течение его мыслей, словно легла мрачная