– Кут! – засмеялся Деян. – Сколько лет тебя знаем, а никак не привыкнем, что ты на любой лад изобразить можешь.
– Хитрован, – скромно сказал ворон.
– Хитрован, хитрован. Всё ведь помнишь, – спаситель за проделки называл иногда птицу хитрованом.
Охотник зашёл в избушку и вынес сырую свежую рыбку – угощение. Кут клюнул рыбу, но есть не стал. Каркая и оглядываясь на Деяна, поскакал от заимки. Старик понял, что тот его зовёт. Что-то неладно. Приладив к валенкам плетёные лёгкие снегоступы, пошёл за птицей, Уна уверенно бежала впереди. Крылатый следопыт улетал и возвращался, призывно каркал, подлетая к старому охотнику. Деян не зло выругался: «Это тебе летать хорошо, а мне, может, туда, куда зовёшь, до вечера идти». Сев на небольшое деревце, ворон успокоился, а собака залаяла. Охотник увидел в сугробе прижавшихся друг к дружке троих детей. Маленькие, щуплые, те ещё были живы, хоть и сильно замёрзли. Как донести всех троих до избы? Думать надо было быстро. Озадаченный, он пытался и так и сяк взять ребятню на руки. Но унести всех троих не представлялось никакой возможности. Растормошив детей, Деян показал ребёнку повыше встать сзади на снегоступы и держаться за пояс. Двух других взял на руки, и пошли. Малыши вцепились в спасителя. Тщедушные тельца трепетали от холода и страха. Старик почувствовал, как часто бьются маленькие сердечки. Скупая слеза скатилась по обветренной, морщинистой щеке. Шли медленно. Шаги Деяну приходилось делать маленькие, чтоб мог идти прицепившийся сзади ребёнок. Пришли к избе – уже начало темнеть. Ворон, проводив людей с собакой до места, покаркав на прощанье, улетел. Умаялся сегодня Кут. Скорей в уютное гнездо, к недоеденному зайцу. Подлетая к сосне, в темноте увидел идущих цепочкой волков. Те двигались медленно, обнюхивая снег и воздух. В снегу могла сидеть куропатка, а ветерок мог донести запах оленя или лося. Пернатому прохиндею сегодня шутки с лаем понравились. Пролетая над стаей, старый безобразник разразился сначала лаем, затем поистерил как сорока. Всполошившиеся поначалу волки зло посмотрели вслед наглой птице. Вожак зарычал в бессильной злобе.
Жильё Деян соорудил, продумав каждую мелочь. Это была охотничья избушка. Внушительный сруб с земляным полом, посыпанным ароматным сеном. В каждой из четырёх стен по маленькому оконцу, затянутому лосиным пузырём. В центре стояла добротная, крепкая печка из камней, обмазанная глиной, смешанной с песком. Сверху печь была накрыта домоткаными половиками и старыми тулупами. Любимое место отдыха друга Войко, когда тот наведывался с повзрослевшими внуками на заимку отдохнуть от суетной жизни и поохотиться. Справа от входа был расположен лежак. Основа, сплетённая из очищенной от коры ивовой лозы, была покрыта матрасом, сшитым из домотканой материи и набитым сеном. На матрасе лежала огромных размеров медвежья шкура, в свою очередь застланная лоскутным цветастым покрывальцем. В углу лежали две подушки из грубоватой льняной ткани, наполненные пахучей травой. Деян готовил новые подушки и матрас каждую осень, собирая травы с сильным запахом. Особенно любил мяту, что во множестве росла в ивняках по берегам рек. Так и спать приятнее, и лишних насекомых нету. Рядом с лежаком стоял небольшой столик с поверхностью, набранной из тонких обструганных веточек. Под небольшим оконцем стоял сбитый из крепких досок стол и четыре табуретки. Войко смастерил прошлой зимой, привезя заготовки на оленьей упряжке.
Слева от дверей стояли два плетёных ларя. В одном лежали запасы