– Ты не должен извиняться. Это я прошу прощения. Мне следовало сперва спросить. Я не хотел тебя напугать. Я лишь хотел выразить участие.
– Ничего, всё хорошо. – Ещё боясь выдохнуть, примирился Саша.
Через напряжение, что сгустилось в его теле и окружающем воздухе, он вернулся к ужину. С этого момента скрип его ложки о тарелку оставался единственным, что издавало какой-то звук.
Где-то в высоком небе мирно плывёт луна. В вечной темноте и холоде. Кто её спутник? Ночь. В этом неспокойном лесу, окружившим Колокольцы, в поздний ночной час господствует луна. Её свет останавливается у плотных штор за стеклом и стекает по поверхности окон. Чёрные шторы охраняют сон Кости от света, но не от того, что сидит в нём самом. Под синим пледом тело напряжено и судорожно. Его будто вот-вот бросит в безоглядное бегство, но если бы всё было так просто… Цепи сна замучают его до десятого пота, до безвольного стона и задержки дыхания, до паники самого его сердца, до слёз, и только потом отпустят. В полном ужасе непонимания глаза Кости раскрываются, ища выход. Он просыпается. Ещё дольше минуты одеяло над ним вздымается, будто двигатель гоночного авто.
– Боже… Господи Боже… – рукой он собирает со лба остывший пот.
Теперь он решает встать с постели. Лучше будет уйти от того места, где было так страшно. Это остатки смятения у него на лице, когда он выходит из спальни. Пожалуй, умыться бы сейчас как раз помогло. Но не в его случае. Отражение хитро. Оно покажет самые потаённые страхи, когда вы останетесь один на один. А те из них, что лежат развороченные, да на поверхности, ему и представлять не надо.
Костя вырывается из ванной и идёт набирать входной код. Ноль, шесть, три, девять… Пальцы действуют не автоматически, а опасливо нажимают на каждую клавишу одна за другой – шесть, девять, восемь. Щелчок. Панель двери в спальню открылась, осталось её только поймать. Силуэт неспокойной тени, вот кем Костя спускается в свой подвал. Костюм, маска, перчатки. В это посещение тележка под поднос ему не нужна. Предупредительный сигнал в Комнате. Он не разбудил похищенного. В своём личном сновидении мальчик лежал очень тихо, безмолвный покой. Костя прошёл до него в пару шагов, так, что оказался теперь прямо перед его носом и затаился. Между ними пролегали миры, непостижимые вселенные восприятий, уместившись в каких-то трёх сантиметрах. Костя долго смотрел, будто выслеживал, или проверял, сохранил ли дыхание спящий. Спит ли он? Проснётся ли он сутра? В едва заметном дыхании ясно – да. Тогда Костя вновь поднимается на ноги, больше его здесь ничего не держит, и он уходит, закрыв белую дверь, к себе в спальню.
Если ехать в Таврославль по этой дороге, то можно заметить по пути съезды. Какой-то ведёт в деревню Чуреньково, где-то разворачивается бедный посёлок, за каким-то цветёт садовое товарищество, точно такое же как Колокольцы. Ветхое, чистое, дружелюбное. За четвёртым поворотом Костя останавливает машину.
На нём свободный спортивный костюм. Но костюм только видимость. Пробежав двести метров до соседнего