Папа, папка, папочка. Анна Озёрская

чек, всевозможных ларьков, урн, здания вокзала, оставляло на земле длинные тени непонятной формы. На станции машинисты поездов и офицеры терпеливо ожидали своих пассажиров – солдат. Изредка громкоговоритель вещал об отправлении того или иного поезда, играла старая военная музыка. Провожающие говорили своим родственникам, как сильно будут скучать, ждать, обнимали своих солдат, иногда плакали, проклинали войну. Сами солдаты, еле сдерживая слёзы, старались утешить своих любимых, обнимали их в ответ.

      Высокий темноволосый мужчина лет тридцати восьми в военной форме, придерживая лямку рюкзака, стоял поодаль от толпы и ждал свою единственную дочку Маргариту, обещавшую повидаться с отцом перед отъездом. Он смотрел по сторонам, изредка прищуривая глаза.

      Навстречу мужчине спешила невысокая девочка тринадцати лет, одетая в лёгкое синее платье с ромашками, белые чулки с узорами и аккуратные чёрные туфли. Её русые волосы были собраны в косу, украшенную белой лентой.

      Мужчина подошёл к ней, и отец с дочкой заключили друг друга в объятия.

      – Я думал ты опоздаешь или забудешь, а ты прямо вовремя, – сказал отец, и на его губах заиграла слабая улыбка.

      Рита эту улыбку знала наизусть. Он так улыбался, чтобы дочь хоть как-то развеселилась, и всегда делал это, когда девочка начинала грустить. И Рита всегда улыбалась. Но не в этот раз.

      Марго знала, куда и на что отец идёт. Она знала, что он мог бы и не вернуться. «На войне убивают», – вспомнила Рита фразу из какой-то книжки, прочитанной год или два назад.