Он шёл долго, упорно. Мимо проехал чёрный всадник на чёрном коне. Человек даже не повернул головы.
Стемнело, а тропа всё не кончалась. Дыхание человека стало хриплым, шаг тяжёлым, но он не останавливался. Так же на ходу он достал нож, снова порезал ладонь и оставил кровавый отпечаток на ближайшем стволе, на другом, на третьем.
Лес посчитал, что этого достаточно.
Мимо проехал белый всадник на белом коне.
Резко, точно по щелчку пальцев, рассвело, и бледные лучи солнца пробились сквозь ветви деревьев.
Тропа привела к озеру. На берегу стояла старая, покрытая мхом каменная домовина. Человек прошёл по берегу ручья, остановился у домовины, погладил ладонью по её крыше. На воде встревоженно закрякали утки и отплыли подальше.
Осторожно человек опустился на колени, заглянул внутрь домовины, но она оказалась пуста.
– Зачем? – прошипел змеиный голос за спиной. – Зачем ты приш-шёл?
Человек чуть повёл головой в сторону, но не обернулся. Уголок его губ приподнялся в улыбке.
– Зачем ты привёл меня к источнику?
– Чтобы ты увидел…
Лёгкий жаркий ветер пробежал по поверхности озера, бередя воду, дыхнул влагой в лицо человеку.
– Увидел что?
– Ш-што будет потеряно…
– Я и без этого знаю, потому и пришёл, – он хотел повернуться, но вовремя остановил себя.
Лес дышал ему прямо в затылок, и ноздрей коснулся запах прелой листвы и свежей смолы.
– Знаеш-шь… но не видиш-шь…
– И что же я должен…
Человек не успел договорить. На голову ему накинули шкуру, схватили за плечи, потянули назад, спиной впечатали в землю, и та разверзлась под ним, поглотив целиком, сразу.
И трава мгновенно выросла на том месте. Плоть человека обратилась в прах и напитала собой землю. Красные копыта красного коня потоптались по той земле, выравнивая могильный холм, и подземные воды омыли человека, и кровь его пролилась в те воды и, смешавшись с ними, потекла по лесным ручьям и дальше в извилистые реки. Она убегала, а источник иссыхал, и чёрная пустая тварь подползала ближе к лесу, и там, где лапы её касались земли, расцветали ледяные цветы измороси.
Он наблюдал из речных вод, он слушал вместе с деревьями, которые напитал своей кровью, он следил золотыми горящими глазами каждой бесплотной тени, что бродила вокруг, как зима подбиралась всё ближе, как она касалась листьев деревьев, и те облетали на промёрзлую землю.
– Если источник иссякнет, ничто уже не остановит…
– Если источник иссякнет, ничто уже не напитает…
– Если источник иссякнет…
Бесплотные потерянные души замерли на самой границе Великого леса, устремив взгляд на мир людей. Если источник иссякнет, они отправятся искать жизнь в другом месте. Они будут забирать чужие жизни, чтобы спасти свои.
Прах, подхваченный ветром, взлетел в небо. Великий лес тянулся с севера на юг, с востока на запад, и, кажется, не было ему конца. Далеко внизу ярко пылало озеро, а на берегу горела его могила, звала назад к себе. И прах вместе с дождём обрушился на берег и снова напитал землю и стал частью её, и кости вновь окрепли, и мясо наросло на тех костях, и он выкарабкался из могилы, но уже не человеком.
Медведь резко распахнул глаза. Он по-прежнему лежал на земле, всё так же шумели волны на озере, облизывая песок, беспокойно крякали утки, и ветер шуршал в камышах.
Осторожно он пошевелил медвежьей своей лапой. Его старое имя должно было быть позабыто вместе с прошлой жизнью. Больше он не слуга своего бога, тот давно умер. Отныне тело и душа его только наполовину принадлежали человеку, на другую половину он стал частью Великого леса, частью силы, что даровала жизнь земле.
– Сколько осталось времени? – тихо, не шевелясь, спросил Медведь.
И лес ответил ему, едва шелестя листвой, уже не из-за спины, не чужим женским искажённым голосом, но откуда-то с вершин сосен вздохнул протяжно:
– Ещё есть… но оно истекает…
Часть первая
Мёртвая земля
Глава 1
В завывании ветра слышался голос.
Снег бился в ставни, рвался в щели. Даре казалось, что она видела, как ветер полз от закрытой двери по дубовому полу, тянулся белыми лапами к печи, и вокруг тонкой паутинкой расползался морозный узор.
Остальные не замечали ничего, они спали безмятежно. Позади тихо сопела Веся, и только тепло её тела согревало Дару. Не будь сестры рядом, она, верно, замёрзла бы насмерть.
Огонь