И сегодня тебе повезло! Ты умудрился найти его дневник-тетрадку. Прочти и покажи ещё кому-нибудь.
ГАВ
Здравствуй, дорогой… ты кто? Вроде не дневник, а тетрадка какая-то странная. Увидел, недавно, как люди берут ручки, рисуют ими буквы, пачкают бумагу, а потом перечитывают. А как прочтут – дадут еще кому-нибудь, чтоб он тоже прочёл да выбросил. Вот и я решил. Буду чирикать в этой тетрадке, как только вопрос у меня какой появится.
Я бы хотел вам рассказать, как меня зовут, какой я породы, и из какой я семьи. Хотел бы, если бы знал это. Так что оставляю это на ваше усмотрение. Ты тот, кто нашел мою старую зачириканную тетрадку, ты и придумывай, кто я такой. Придумай мне имя, внешность, а я уже от лица образа, созданного в твоей голове и расскажу тебе что-то такое, что я заметил, гуляя по лесу из ваших ног.
Прочти, да выброси, ну или дай почитать кому.
В этом дневнике я постараюсь рассказывать все самое интересное, что со мной происходит. Это моя личная книжка. Прямо как у человека. Все говорят, что нужно учиться на своих ошибках, вот и попробуем. Буду писать и перечитывать все-все свои записки!
Если ты нашел этот дневник, значит у тебя в руках учебник, по которому я жил. Или просто забавные наблюдения из моей жизни, я еще не знаю.
Ох, ну что тебе рассказать?
Однажды, помню, я появился на свет. Смутные времена были, впрочем, как и всегда. Нас было шестеро, вроде. Маленькие такие все. Потом трое стало, кого-то съели, кто-то утонул, кто-то уполз и замёрз. Но я этого не знал, мне рассказали. В моей памяти остался лишь запах деревянной кривой собачьей будки, в которой я рос. Запах старого сырого дерева и гнилой соломы, что лежала в углах размокшей деревянной коробки.
Зима была и многие мерзли. Все углы в нашей будке были мокрые и склизкие. Всё было мерзким и холодным, кроме животика моей мамы, в который уткнувшись носом мы и спали. Иногда мама уходила за покушать, и на месте, где она лежала оставался уютный след. Абсолютно сухой и ненадолго тёплый.
Так и грелись друг об друга, пока нас было много. Потом смотрел как угасают глазки моих братьев и как тускнеют глаза мамы. Всё это я видел – неясное зрелище. На тот момент я не понимал, почему их глаза гаснут.
После нескольких пар угасших глаз стало легче – нас мама в подвал перенесла. Там и спали до весны. А потом разошлись, будто и не знали друг о друге. Вот так появилась на свет моя жизнь. Вот так я и начал существовать в этом мире. Даже пройдя через всё это мне было весело.
Весело ведь, когда ничего не понимаешь. Мама понимала, и её глазки тусклыми были. А я на снежок смотрел, любовался. Люблю я снежинки, уют в них есть. Они мне еще с детства рассказали о том, что даже среди хаоса можно увидеть порядок.
А как снежок кончился я пошел дальше, интересное в мире искать.
Много чего нашел, сейчас тебе всё расскажу, не спеши. Главное будь готов слушать, ведь ты все это знаешь.
Я был, есть и буду маленькой собачкой. Я всегда близко видел землю, травку, лужицы. Я видел людей, а они меня нет. Они никогда не замечают то, что у них под ногами. Почти всю жизнь они проводят на высоте более полутора метров над уровнем земли, а как оттуда разглядеть все самое маленькое и самое красивое? Как оттуда жизни и миру то радоваться? Потому я и люблю детей – они просто на одной волне со мной. В детстве и трава зеленее была просто потому, что ты её ближе видел. Позволял себе такую роскошь, как остановиться и полюбоваться ею. Один художник рассказывал мне разные причуды. Он то думал, что он говорил сам с собой, а я умный – я его слушал, даже верил иногда.
И вот, сидя в очередной раз на холодной плитке, рядом с хлипким на вид раскладным табуретом этого самого художника я услышал следующее:
– Вот идут себе, паразиты. Нет бы кто остановился, посмотрел, может подсказал чего. Сижу тут себе, задницу отмораживаю, а эти всё спешат, и нет им дела до меня! Ни до чего нет дела – идут злые и угрюмые! А хоть кто-то остановись – посмотри ты вокруг. Вытащи наушник из уха – послушай ветер! Сними шарф – пусть горло тебе продует! Может, того гляди, детство вспомнишь. В лужу шагни – почувствуй, что она холодная и мокрая. Нашкодь – хоть что-то почувствуй! А еще подойди и муравейник поколупай палкой – посмотри, какой он интересный (не делайте так, муравьи очень хорошо знакомы с такими понятиями, как мат и месть). Или листик возьми с дерева, ладошку в колодец сложи да хлопни его другой ладонью. Или не хлопай – просто посмотри, как жилки в нем растут интересно. Вот скажи мне, псина, мы ведь с тобой рисовальщики – на кой чёрт работаем то? Вот чтобы таким немощам, как эти люди, мир показать! Они дураки – забыли, как на мир смотреть то надо. А мы им увеличиваем, акцентируем, показываем поближе те детальки, на которые они внимание не обращают. А они один хрен не понимают. Им всё подавай жопу на весь холст да картинки с анекдотами. А ты под ноги то