Водитель остановил машину и высунулся из кабины.
– Целы? – спросил он.
– Частично, – ответил Генка. – Вы бы осторожнее ехали, дяденька, не барабаны везете, человеков везете.
– Дорога такая, – вздохнул водитель, – я не виноват. Тут и на тракторе иногда застревают…
Витька выбрался из-под бидонов.
– Живой? – прошепелявил Генка.
– Угу, – Витька тер колено. – Только ногу немного поломал. Так, ерунда, всего в трех местах…
– А я вот язык чуть не откусил, – Генка показал прикушенный язык. – Жил бы теперь без языка. Вот тебе и «буря мглою небо кроет», вот тебе и Александр Сергеевич Пушкин, вот тебе и учи…
– Ничего, – ответил Витька. – Ничего. За эти две недели ты у меня всего Пушкина наизусть знать будешь. Как миленький.
– А куда деваться? – Генка сделал скорбное лицо. – Экзамены-то сдавать надо. А там вопрос: «Любимое стихотворение А.С. Пушкина». А Пушкин, между прочим, сам говорил, что у нас в России две беды – дураки и дороги![1]
– Это, кажется, не Пушкин говорил, – заметил Витька.
– Без разницы, – Генка сплюнул за борт кровь. – Все равно две беды…
– Зато места у нас самые лучшие, – вмешался водитель. – И колхоз самый богатый в области. Все есть, даже фонтан. А в следующем году это проведут, как его…
– Электричество, что ли? – съязвил Генка.
– Какое электричество?! Интернет, вот что! Будем, как все, – с Интернетом!
– Фонтан они сделали, Интернет сделают, а дорогу вот сделать не могут, – пробурчал Генка. – Двадцать первый век… Буря мглою небо кроет…
– А дорога Людмиле, твоей тетке, и ни к чему вовсе, – ответил водитель. – Сделаешь дорогу, сразу разные там понаедут – и жизнь испортится. Всех ее уток переворуют. У нас ни к одной ферме дорог нету. Это даже удобно очень – пока молоко с фермы, к примеру, на завод везешь, оно в сливки сбивается. А иногда даже в масло. Так что дорога нам ни к чему.
– Это точно, – сказал Генка. – Дорога – худшее изобретение. Сначала дорогу построят, потом, глядишь, носки каждый день менять начнут. И вся жизнь насмарку.
Водитель не ответил. Он обиделся, вернулся в кабину, завел мотор, и машина двинулась дальше. Но теперь водитель не спешил, шел медленно и самые глубокие рытвины старался объезжать. А Генка и Витька крепко держались за борта, отпинывали ногами громыхающие бидоны и вспоминали Пушкина. Это было даже весело.
– Тетка моя – фермер, – рассказывал Генка. – Или фермерша. Дети ее в город уехали, она теперь одна живет и птиц разводит. Рада нам будет – вот увидишь. Пару неделек поживем, молочка попьем настоящего, побездельничаем…
– Это хорошо, – Витька тер колено. – Я молоко люблю. И сыр. И бездельничать тоже люблю…
– Сыру полно, – хвастался Генка. – У них в колхозе даже свой сыроваренный завод есть, хоть и маленький. Там всего завались. А река!.. А озеро… Оно, знаешь, такое, типа волжского залива – метров двести в ширину. Вода прозрачная, как минералка в бутылках!
– А раки есть? – спросил Витька.
– И раков завались, – заверил Генка. – Раков как грязи. Хоть руками лови.
– Вот здорово! Будем раков варить. Они, как креветки, вкусные.
– Это точно…
Грузовик стал спускаться к небольшой извилистой речке, вода в которой была коричневая и густая по виду.
– Речка Номжа, – сообщил Генка. – В ней хариусы водятся. Хариусы чайного цвета.
– Ненадежный какой-то, – Витька указал на мостик. – Хлипкий. Не свернемся? Там даже перил нет…
Генка пожал плечами, показав этим, что свернутся они вряд ли, а что если даже и свернутся, то ничего особо страшного не произойдет.
Грузовик медленно спускался к реке. Возле мостика он остановился, выждал зачем-то минуту и лишь потом принялся перебираться на другую сторону.
– Это хорошо, что Хаван ртуть в школу притащил, – Генка ощупывал язык. – Теперь раньше, чем за две недели, не очистят. А у нас каникулы лишние образовались. Просто классно!
– Как бы на лето учебу не отодвинули… – вздохнул Витька.
– Все равно летом делать нечего, – равнодушно сказал Генка. – Лучше в школу ходить, чем на даче корячиться.
– А зачем это он? – спросил Витька. – Хаван-то… Ну, ртуть притащил?
– Контрольной убоялся, – Генка чесал живот. – Ему мать сказала, что если он контрольную не напишет – будет все лето с репетитором заниматься. А он летом на Кипр хотел. Теперь ему ни Кипра, ни летнего отдыха. А предки еще двадцать штук за очистку школы заплатили. Ибо ртуть – яд. Ртутные каникулы – что может быть лучше?
Машина стала забираться на невысокий холм.
– Между прочим, это не простой холм, – рассказывал Генка. – Его приказал