Его противное дребезжание прокатилось по спирали мозга танковым клином. От такого топором не отмахаешься. Я закрыл уши ладонями, но телефон не унимался, а танки, давя гусеницами нервные окончания, покатили обратно. Третьего рейда дожидаться не стал, отодрал себя от кресла и потащился в коридор.
– Алло, – еле сдерживая рычание, прохрипел я в трубку.
В ответ послышалось многоголосое шипение.
Обложив про себя трёхэтажным матом и звонившего, и чёртовы помехи, и кандидатскую, и вообще весь сегодняшний день, я гаркнул:
– Слушаю!
К шипению прибавилось сначала бульканье, а потом ещё и попискивание. Это стало последней каплей. Коротко выругавшись, я уже совсем собрался повесить трубку, как на глаза попался телефонный шнур.
Его я выдернул сегодня утром, потому что, ну так всегда бывает: как только сядешь работать, так тут же начинают все звонить. Ну, вот он до сих пор и лежал на трельяже, свисая с него и путаясь в ботинках. А в трубке продолжали шипеть и уже даже начали подвывать, и их вовсе не смущал отключенный телефон.
Я с силой зажмурил глаза. Открыл. И снова увидел провод. Несколько секунд тупо пялился на него, позабыв даже о головной боли. Потом скосил взгляд на трубку и медленно, будто она могла меня укусить, опустил на рычаг. Затем прислонился к стене и утёр со лба холодный пот. В голове пульсирующей жилкой стучал один вопрос: что это было?
Но тут очнулась головная боль и вышибла все вопросы, кроме одного: где, чёрт побери, таблетки?! Я стиснул зубы и пополз на кухню, надеясь, что они найдутся там.
Так всё и началось. Аспирин мне не помог, но к ночи боль начала утихать сама. Она лениво бродила по измученной голове и время от времени тыкала то один висок, то другой. Поэтому я долго не мог уснуть и лежал, глядя на квадрат открытой форточки. Тёмно-синее небо перебирало косматые тучи, грозившие пролиться дождём, и это монотонное движение небесных громад успокаивало и убаюкивало. И вот, когда сон уже почти был готов унести меня вслед за облаками, что-то внезапно надвинулось удушливой волной, обступило со всех сторон и начало давить. Глотая судорожно воздух, я дёрнулся и открыл глаза.
Сначала показалось, что комнату затопило тьмой, а потом понял, нет – не показалось. Вокруг и впрямь стояла темень, будто бы сама ночь, уплотнившись чёрным туманом, вползла ко мне. Я сел на кровати и потряс головой. Это не помогло. Напротив, тьма сгустилась ещё больше и кучным облаком медленно поплыла из комнаты в коридор. Я проводил её взглядом, а после уставился в противоположную стену. Вот так и сидел, пяля глаза, пока до меня не дошло, что просто сплю, а проплывшее мимо облако – всего-навсего ночной кошмар. Я пожал плечами и стал ждать.
Ждать пришлось недолго: в форточку лез уже следующий. Он расправил свои паутинные крылья, осклабился зубастой пастью и подмигнул пятым глазом. Зрелище меня впечатлило, но ждать, пока и это чучело пролетит в коридор, я не стал, а скатал его в тугой ком и запустил обратно в форточку. Но через пару минут появился ещё один. Этот рассыпался по всей комнате мелкими писклявыми зверюшками. Наверное, около получаса я гонялся за возмущённо верещащим и кусающимся зверьём и отлавливал его за хвосты. Потом вышвырнул всех на улицу, с облегчением закрыл форточку и, улегшись на кровать, стал ждать пробуждения.
* * *
Всё воскресенье я трудился над кандидатской, навёрстывая вчерашний день, и думать забыл о дурацком сне, непонятном звонке и головной боли. Так устал, что уснул прямо за столом перед монитором. Если честно, даже не заметил, как заснул, и сообразил, что сплю, только когда передо мной, прямо на клавиатуре, стал плясать маленький полосатый крокодильчик с шестью хвостами. Оглядевшись вокруг, я увидел, что зал буквально заполнен всякой нечистью. Мерзкие создания лезли отовсюду: через форточки, вентиляционные отверстия, даже умудрялись просачиваться сквозь щели между рамами. Множество совершенно разных тварей: крошечных и громадных, толстых и тощих, скользких и лохматых – всяких. И вся эта свора стремилась меня напугать.
Но не тут-то было. Ещё в детстве, сидя в тёмном кинозале и смотря какой-нибудь ужастик, я всегда видел лишь красную краску и потешного актёра там, где все остальные видели кровь и злобного маньяка. В общем, напугать меня не так-то легко, а вот разозлить – запросто. В конце концов, это был мой сон!
Именно это я и сказал, сурово глядя в единственный глаз огромного склизкого шара, который болтался прямо у меня перед носом, и пошёл выпихивать этот шар обратно на улицу.
Но дело в том, что пока я возился с одним, внутрь умудрялись проникнуть как минимум трое, поэтому ночных страшилок вокруг становилось всё больше и больше. Пока в квартире