Детство Галины Врублевской выпало на трудные послевоенные годы, юность совпала с хрущёвской «оттепелью», воспетой поэтами-«шестидесятниками», овеянной полётами человека в космос. В книге откровенно рассказывается об испытаниях, выпавших на долю писательницы в разные периоды жизни. Показано, как каждое испытание становится источником для новых открытий, новых возможностей. Писательница искусно оформила свои истории в виде интригующих фрагментов, развязки которых читатель узнаёт не сразу, а через несколько глав. И такая композиция побуждает читать книгу не отрываясь.
Кризисные 90-е также преломляются в произведении через события в жизни автора. Из инженеров в преподаватели ПТУ; репортёрские и рекламные подработки; освоение профессии практического психолога. И наконец начало новой писательской биографии!
В книге прослеживается смелая попытка Галины Врублевской подвести незримый баланс судьбы, подсчитать ниспосланные бедствия и щедрые награды, возвращённые жизнью. Писательница показывает, как случайности приводят к закономерностям, как жизнь оборачивается творчеством, а писательство становится профессией.
От Автора
Половинка чемодана совсем не годна для путешествий в дальние страны или для поездок по своей. Зато эта половинка, словно лодка – тускло-коричневая, в меру вытянутая и пусть даже с кожаной ручкой на бортике, – удобна, чтобы скользить в ней по волнам памяти. Она и выплыла из воспоминаний, из окружающих меня в детстве вещей. И в подходящем месте я расскажу о конкретном её назначении в моей жизни. А пока начну рассказ о своём внутреннем круизе.
Работая над записками, я плыла заново по руслу жизни, вспоминая как приятные, так и не очень обстоятельства. Снова чему-то училась, выбирала профессии, влюблялась и расставалась; встречалась с родными и друзьями из близкого круга, а также слегка коснулась общения с дальними знакомцами. Пока записывала истории, пробуждённые сердцем, голова подсчитывала затраченные в жизни усилия и выводила результаты. Столько-то семестров я провела в студенческих аудиториях, столько лет отработала инженером-акустиком, а столько времени отдавала семье и воспитанию детей – и в итоге нарисовался Писатель! Но концы с концами не сходились, хотя среди множества дипломов, сертификатов, удостоверений у меня имелся и диплом мат-меха университета. Ну никак из сложения моих знаний, навыков и опыта в сумме писательство не вытанцовывалось! Даже если бросить на гуманитарную чашу весов ржавыми гирьками моё внештатное сотрудничество с газетами и диплом психолога, полученный в зрелости, в 90-е годы, результатом выводился только технический писатель. Для меня органично было бы стать человеком, пишущим просветительские психологические тексты. Но откуда было взяться романисту?!
Значит, прав Аристотель, видевший в Целом сумму бо́льшую, чем результат сложения его частей?
Психологи нередко опираются на холический закон. Суть его в том, что качества, присущие целому, невидимы в отдельных его частях, потому что каждая часть зависит от свойств целого. Посмотрим на двух студентов-психологов, прослушавших одну и ту же лекцию, но один из них – вчерашний школьник, а второй – человек, пришедший на дополнительное образование, имеющий другую профессию. Безусловно, из лекции каждый вынесет разное, и на выходе мы увидим двух разных специалистов-психологов.
Но так получилось, что моё «целое» превратилось в настоящего Писателя, написавшего очень разные книги: и прикладную литературу, и рассказы, и двенадцать романов, – потому что каждая моя часть требовала самореализации, а все вместе они это требование осуществили! И членский билет авторитетного союза писателей подтвердил мою состоятельность. Читая эту книгу, вы увидите, как частности формировали во мне целое! А ещё, я надеюсь, вы задумаетесь и о вашем личном пути. Сложите золотые и медные монеты прожитых лет, задумаетесь, как одно умение влияло на другое, и увидите своё «целое». Кто-то стал искусным Садоводом, или талантливым Педагогом, или Поваром со звездой Мишлена – пусть даже только в своей семье. В любом результате есть незримая закономерность.
Часть I. Первые шаги
1. Тук-тук, разрешите войти!
Я смотрела на экран компьютера, подыскивая первую фразу для своей книги, но мысли прятались от меня, исчезая в тумане прошлого. В задумчивости повернула голову к окну. Ранние зимние сумерки превратили окно в тусклое зеркало: в стекле отражались желтоватый комнатный торшер и собственный силуэт, слитый с высокой спинкой компьютерного кресла.
Моя тень за стеклом, растворённая в кресле, казалась лишённой признаков возраста и даже пола. Только я могла угадать в плывущей картине призрачную фигуру, и голову с короткой стрижкой, и лёгкие блики от очков, и чуть растянутые в улыбке губы.
За окном всё заметнее темнело, теперь над сизым полотном проезжей части дрожало лишь световое пятно торшера, подвешенное