Однако ж, случилось так, что Олдос Хаксли (неоднократный и всеми признанный) ушатал себя вредными привычками и моральными терзаниями гораздо раньше, чем ему вообще в голову пришла эта мыслишка – мемуары писать… Иные себя не ушатывали… Иные себя выпиливали – методично, на протяжении всей своей яркой, но короткой жизни, или же сразу, в ходе молниеносной, одноразовой, как правило, успешной акции…
А что касается рядового, ничем не привлекающего к себе внимания Васи Пупкина, то не стоит его так уж недооценивать, ведь в его жизни может быть полно достойных упоминания моментов, если он, конечно, настоящий Вася Пупкин…
Аааа, испугались?! Подумали, будет сейчас автор своими сыпать детскими травмами, мамиными люлями, испачканными в дерьме ручонками и юношеским онанизмом? А потом несчастными любовями, экзистенциальным кризисом и тотальной фрустрацией?
Хммм… А это мысль, знаете ли… Соблазнительно, ах, как соблазнительно. Как из компоста конфетку сделать…
Но, положа руку на сердце, дело вовсе не в этом. А дело, как раз-таки, совершенно в другом.
Я не помню момента своего рождения… Совсем. Скорее всего, этого не помнит никто. Таков защитный механизм.
Вспомнить весь этот ужас падения с полубожественного утробного существования до состояния червяка, который, кроме, как ходить под себя, ничего сам не может… Это чревато.
Самые ранние воспоминания – о том, как я шел по залитой солнцем улице и блаженно щурился, а какая-то девочка (наверное, самая умная), кричала мне:
– Ты чего там улыбаешься?!
И о том, что в детском саду у меня была подружка, и когда ее поставили в угол (за то, что лазила по пожарной лестнице), я тайком от воспитателей таскал ей игрушки.
И о том, как один раз мне на спину запрыгнул один противный мальчишка, но это нисколько не нарушило моей тотальной нирваны, потому что я видел, как из-за угла уже поворачивает мой папа, а я верил, что уж он-то с этим как-нибудь разберется…
А сегодня я – не больной, и в общем-то, не старый, совершенно не знаю, что делать.
Потому, что в жизни ничегошеньки не понимаю. Я ее, оказывается, не видел… И, что самое обидное, даже не начинал.
И я бы боролся, если бы мне кто-нибудь авторитетный сказал, с кем.
И искал бы, если бы знал, где.
И обязательно нашел бы, если бы понял, что.
А уж если бы кто-то пришел и сказал: «Эй, сдавайся!», я бы ему обязательно ответил: «Русские не сдаются!». Да вот только не приходит никто…
Я подозреваю, что где-то в промежутке между той солнечной аллеей и сегодняшним днем погибла Атлантида или какая-то другая империя с развитой высокодуховной цивилизацией.
Помните 2012 год? Как все с благоговением и ужасом ждали 21 декабря, веря в предсказания этих недоучек-майя? Эй вы, глупцы, зачем вы роете себе бункеры и ждете астероида? Это ж майя… Они просто дальше считать не умели…
Настал день – и ничего… Ничего сколько-нибудь глобального и значительного… Если не считать исторического веб-прорыва некоего Пак Чэсана, южнокорейского музыканта, певца, и вообще, хорошего человека…
Запоздалое осознание пришло позже. Намного позже.
И вот сейчас я с полной уверенностью вам могу сказать – конец света был. Как пить дать, был. Только мы его не заметили. Профукали… Как всегда, были увлечены какой-нибудь бытовой ерундой или смотрели телевизор… Или выпивали с друзьями… По маленькой… Или спорили с кем-нибудь… Не важно, с кем. Или просто спали.
То, что мы сейчас наблюдаем, всего лишь бред умирающего планетарного сознания. Или… Или новый, чудесный мир, построенный на совершенно иных принципах… Именно поэтому мы все так обескуражены и нас одолевает эта прокра… пракро… Черт возьми! Это самое дурацкое чувство, когда все остальное вытесняется мощным потоком ощущения тщетности бытия…
Кто-то с суперадминскими правами просто перезаписал нас, пропатчив, пофиксив, убрав фатальные ошибки… И даже кое-что изменил в системных настройках…
Кто написал «Портрет Дориана Грея», помните? Конечно. Замечательно…
А до 2012 года?
Почему-то какая-то фантомная память все время зудит и пытается меня убедить, что это был Чарльз Диккенс…
Почему-то всем кажется, что число двенадцать – счастливое. 12 месяцев, 12 часов на циферблате, 12 колен Израилевых. Даже китайцы, далекие от всяких предрассудков, и те не обошли его стороной. Такое чувство, что когда-то, давным-давно, у нас было по шесть пальцев.
Но я право, отвлекся.
Самое простое, что приходит мне сейчас в голову – взять, да разделить себя пополам.