Душа грешника со страхом разлучается с телом
Тело засыпает в смерти, а душа пробуждается, припоминает свои сновидения в этом мире, стыдится их и краснеет. От внезапного изумления приходит в ужас, содрогается и трепещет, когда обнаруживается тайное, она уподобляется человеку, пробудившемуся от сна, сокрушается напрасною печалью, что время ее протекло, как сонная мечта, мучается при виде злых дел, которые окружают ее отовсюду. Как глубокая тьма, перед нею все скверные дела ее, и не знает она, куда бежать, где укрыться, потому что злые дела ее стоят перед нею. Тогда приступает к душе лукавый и начинает свои истязания. Требует у нее, чтобы ясно представила сновидения мира сего.
Требует у нее того богатства, которое лишило ее славы, ставит ее обнаженную, издевается, ругается над нею. Требует у нее того ненавистного нечестия, которое низвергает ее в геенну. Требует тех хищений, которые ввергают ее во тьму; требует у нее той зависти, того обмана, которые производят в ней скрежет зубов; требует у ней того гнева, той вражды, которые готовят ей мучение. Приводит к ней и делает явными все гнусные дела, не оставляет сокрытым ни одного проступка, чтобы не поставить ей на вид. Таковы-то горькие представления, которые вынуждает у души лукавый, стоя перед нею. Поелику душа обольщалась сонными мечтами, то мечты сии делаются для нее мучением.
В великой скорби и печали бывает душа, когда влекут ее туда и сюда, принуждая идти. Демоны хотят, чтобы с ними шла она в геенну, Ангелам желательно, чтобы с ними достигла она обители света. В это время недороги ей ни друзья, ни братья, ни возлюбленные, ни ближние, ни знакомые, ни во что ставит она и богатство, и имение, а помышляет единственно о том, сколько у нее грехов и как они велики. Душа носится тогда вокруг тела и говорит ему: «Прощай, меня берет смерть, и я отхожу». А тело говорит душе: «Иди с миром, возлюбленная душа! Сотворивший нас Господь да избавит нас от геенны».
Святитель Кирилл Александрийский
Слово о исходе души и Страшном Суде
Боюсь смерти, потому что она горька. Трепещу геенны бесконечной. Ужасаюсь тартара, где нет и малой теплоты. Боюсь тьмы, где нет и слабого мерцания света. Трепещу червя, который будет нестерпимо угрызать, и угрызениям которого не будет конца. Трепещу грозных Ангелов, которые будут присутствовать на суде. Ужас объемлет меня, когда размышляю о дне страшного и нелицеприятного суда, о Престоле грозном, о Судии праведном. Страшусь реки огненной, которая течет пред Престолом и кипит ужасающим пламенем острых мечей. Боюсь мучений непрерывных. Трепещу казней, не имеющих конца. Боюсь мрака. Боюсь тьмы кромешной. Боюсь уз, которые никогда не разрешатся, – скрежетания зубов, плача безутешного, неминуемых обличений.
Судия праведный не требует ни доносителей, ни свидетелей, не будет нуждаться в посторонних