Были, конечно, в звериной среде и особи, не столь интеллигентные и культурные, как сороки и вороны. Они поддерживали Ежа в его безобразном и вызывающем трудолюбии. К примеру, белки. Те и сами не сидели, сложа лапы. И Ежа одобряли. Но кто ж их белок слушать будет? Что с них взять? Скачут себе по веткам, только о своих бельчатах и думают. Нет того, чтобы о смысле жизни или бесконечности Вселенной поразмышлять. Они всё норовят что-то полезное сделать. Запасы какие-то в свой дом затащить, дупло обустроить, прибраться вокруг. В общем, нет в них чувства коллективизма и близости по духу к радетелям всеобщего блага. Их только работа, порядок и своё беличье семейное благо волнует.
Так что, это возмутительное трудолюбие Ежа не всем нравилось, но многих выручало, когда надо было пережить голодные дни. Поэтому к Ежу относились с нелюбовью, но терпимостью. Своей работоспособностью он хоть и унижал многих лесных бездельников и болтунов, но всё же был им полезен. Ёж был не злобным и не жадным. Помогал соседям в моменты, когда необходимо было где-то занять съестного, если кончались собственные припасы. Такая его неосторожная доброта чаще всего не оставалась безнаказанной. И, получая вместо благодарности попрёки и оскорбления, Ёж, обычно, ещё больше ожесточал свои колючки. Но потом со временем отходил и забывал обиды. Потому что как зверь трудолюбивый он больше думал о том, что надо сделать для блага, чем о том, как это благо отнять у других и присвоить себе. Колючая натура, в общем, был этот Ёж. Колючая и противоречивая.
Когда запыхавшийся Заяц прибежал к Ежу, тот как обычно озабоченно трудился. Всем своим видом демонстрировал нежелание отвлекаться на всякую болтовню и ерунду. Но волнение Зайца по поводу случившегося события было настолько сильным, что оказалось способным победить даже рабочее рвение Ежа.
– Ёжик! Ёжик, колючая зараза! Выслушай меня, – почти вежливо и культурно обратился к нему запыхавшийся Заяц.
Поскольку Ёж давно знал косого, его трусливую натуру,