Всякий раз, когда я поступаю благоразумно, это оборачивается для меня проблемами.
Всех денег мира не хватит, чтобы купить Коко Шанель.
Я ни к кому не испытываю теплых чувств. Я либо люблю, либо – нет.
Надо было давно понять, что за возможность стать Шанель, диктующей свой взгляд на жизнь миллионам, нужно платить собственным счастьем. За счастье творить надо расплачиваться одиночеством.
Когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что моя мода всегда создавалась из моих собственных интересов. Мне не идут платья с пышными турнюрами? Отменим! Неудобны большие шляпы? Будем носить маленькие. Давит корсет? Долой его. Неудобно ходить в длинных платьях? Укоротим. Надоели зонтики от солнца? Намного красивее выглядит загорелая кожа!
Мир делился на мужчин и женщин. Первых нужно было завоевывать. Всех. Даже если они не были мне нужны. Ни один мужчина не мог устоять перед моим шармом, если я этого желала. Я выбирала сама и чувствовала свою власть.
Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.
Сила основана на неудачах, а не на успехе. Я стала сильной, когда плыла против течения.
Я показала себя законодательницей мод и деловой и очень состоятельной женщиной.
Я освободилась от своего прошлого и была готова к новой жизни, но оказалось, что эта новая жизнь мне совсем не нужна.
Влюбляясь, я всегда полностью отдавалась своему чувству. Но когда мне приходилось выбирать между мужчиной и моими платьями, я выбирала платья. Я всегда была сильнее своих страстей; работа была для меня своеобразным наркотиком. Но я сомневаюсь, что стала бы известной всем Шанель без помощи мужчин…
Принцы крови всегда вызывали у меня безмерную жалость. Их ремесло, когда они его исполняют, – самое грустное из всех возможных; но еще хуже, когда они не могут исполнять его.
Жизнь резво катилась мимо, а я просто стояла в стороне и смотрела. Чтобы понять, куда двигаться дальше, иногда нужно и постоять.
Не люблю длинных пиджаков – при разговоре с мужчиной я не вижу, как он ко мне относится.
Заставить меня поступать против моей воли не удавалось никому.
Я не занимаюсь модой. Я сама – мода.
Когда мне скучно, я чувствую себя старой, а так как мне страшно скучно с вами, то через пять минут, если вы не уберетесь прочь, мне будет тысяча лет.
На свете полно всяких герцогинь, но только одна Коко Шанель[1].
О том, что Коко Шанель действительно осталась одна, никто не должен знать.
Я пью шампанское только по двум поводам: когда влюблена и когда не влюблена.
Рядом со мной оказывалось куда больше слабых мужчин. Они могли быть талантливыми, даже гениальными, но зарабатывать деньги не умели. Это тоже талант.
Люблю покритиковать, просто обожаю. Но моя критика признак не старости, а несовершенства мира. Сделайте мир совершенным, и я перестану его ругать.
У меня осталось только одно неудовлетворенное любопытство – смерть.
Никто не прожил жизнь, подобную моей. Я ничего не понимала. Никто меня ничему не учил. До всего должна была дойти сама.
Я устала носить ридикюли в руках, к тому же я их вечно теряю.
Шанс – это моя душа.
Своей манерой одеваться я вызывала насмешки окружающих, но в этом и состоял секрет моего успеха. Я выглядела не так, как все.
Если в шкафу хотя бы одной из ста женщин найдется маленькое черное платье, а мужчина обернется вслед на запах «Шанель № 5», значит, не зря я так много трудилась.
Он находил время, чтобы заниматься мной и чтобы изменять мне каждый день.
Америка научила меня многому и многое показала. Америка – это умение делать деньги, а деньги еще никому не мешали.
Меня ничто так не утомляет, как отдых.
Я оцениваю людей по их манере тратить деньги. Деньги – не самоцель, а материальное доказательство того, что человек не ошибся.
Меня очень много ругали и очень часто завидовали. Это не страшно, если ругают, значит, жива. А завистников нет только у ничтожеств. Лучше иметь первых, чем быть вторым.
На деле я была настоящей тигрицей. Мало-помалу я постигала жизнь – точнее, училась находить средства защищаться от нее.
«Она встала вровень с мужчинами!» Почему это считается