Краска во многих местах арки облупилась, обнажив красный кирпич. Но это только добавляло шарма данному ветерану градостроения. Степан зашел в прохладный проем, и неожиданно остановился. Увиденное, заставило его вздрогнуть. Словно забытая картинка из далекого детства предстала перед его взором. Трое парней жестоко избивали мужчину. Методично, соблюдая очередность, хулиганы наносили удары своей жертве, как это делают спортсмены на тренировках. Только боксерскую грушу заменял живой человек. Мужчина вяло сопротивлялся, его остекленевший взгляд ничего не выражал. Создавалось впечатление, что ему безразлично то, что с ним происходит. Хулиганы все были крепкого телосложения. Не было сомнений, что они когда-то много времени проводили в спортивных секциях, изучая различные единоборства. Их удары, которые часто достигали цели, гулким эхом отдавались в арке. Было удивительно, что мужчина до сих пор не упал под этим сокрушительным градом кулаков и ботинок. Странным было то, что на его лице не было ни кровавых потеков, ни ссадин. Казалось, что мощные удары не причиняют его телу никакого вреда. Мертвецкая бледность на лице и дергающаяся от ударов из стороны в сторону голова – вот и все проявления жесточайших побоев. Правда, все эти подробности ускользнули от внимания Степана. Он только запечатлел общую, хорошо знакомую с детства картинку драки. Впрочем, когда трое хулиганов избивают беззащитную жертву, это уже не драка. Само понятие драки подразумевает активное участие обеих противоборствующих сторон. Степан не задумывался о философской стороне этого явления. Ему был неприятен сам факт избиения незнакомого человека. Он уже месяц посещал секцию каратэ, поэтому посчитал своим долгом вступиться за человека попавшего в беду. Именно так он понимал старинный кодекс чести самураев. Впрочем, данного кодекса он никогда не читал, хотя и много о нем слышал от своего тренера.
– Стоять на месте! – громко крикнул Степан. Тренер не раз говорил, что успех любой схватки зависит от уверенности в себе. Ты не только сам должен быть убежден в собственных силах, но и убедить противников в серьезности своих намерений. Внешними проявлениями этого является громкий уверенный голос, неторопливые движения и нахмуренные брови. Среди хулиганов редко попадаются действительно смелые люди. Они привыкли нападать на свои жертвы вдали от людских глаз, всей шайкой на одного. В случае получения отпора чаще всего убегают.
Степан поставил дипломат на землю, сделал два шага вперед и встал в боевую стойку, именуемую в каратэ кокутси-дачи. Приняв, на его взгляд, грозный вид он привел врага в некое замешательство. Это он определил по испугу, который на несколько секунд отпечатался на лицах парней. Впрочем, червь сомнения его тоже грыз – видели ли хулиганы за оправой его очков грозно сдвинутые брови? В полной ли мере оценили его решительность сражаться до победного конца? Тем не менее, нужного результата Степан добился. Хулиганы прекратили избивать мужчину и обратили свои взоры на него. Дальше пошло не совсем по тому сценарию, на который рассчитывал Степан. Никто почему-то его не испугался и не ударился в бега. Вместо испуга на лицах парней застыло недоумение. Перед ними стоял высокий худющий парень в какой-то смешной позе, да еще и очкарик. Конечно, сейчас многие занялись боевыми искусствами.… Но этот экземпляр явно не тянул на мастера восточных единоборств. Узкие плечи и тоненькие руки, торчащие из-под рубашки с короткими рукавами, никого не могли ввести в заблуждение. Сосредоточенное лицо, которое должно было вызвать страх, породило улыбку. Один из парней подошел к Степану и несколько секунд его разглядывал. Потом без всякой подготовки нанес удар в челюсть. Он был на столько быстрым, что Степан не успел на него среагировать. Его тело, подхваченное невидимой силой, пролетело два метра и ударилось о стену. Перед глазами начали плавать разноцветные круги, а предметы вокруг него потеряли свои четкие очертания. Степан сидел на холодном асфальте и мотал из стороны в сторону головой, пытаясь навести в глазах резкость. То ли от сильного удара затылком о стену, то ли от того, что очки сползли на самый кончик носа, но отчетливого изображения добиться не удавалось. Все было, как в тумане, а в ушах стоял неприятный гул. Кто-то закричал диким нечеловеческим голосом, но Степан услышал