– А ты, стало быть, доминант? – ухмыляется она, игнорируя мои слова.
– Девушка, можно мне машину? – называю адрес, и мне сообщают, что нужно ждать около десяти минут. Сбрасываю звонок. Подхожу к тумбе возле двери и облокачиваюсь на нее бедрами, складывая руки на груди.
– Вы, – поправляю ее, понижая тон. Хочется схватить девчонку за этот чертов ошейник, развернуть, вжать лицом в диван, зафиксировать и реально выпороть. Розгой, пожестче!
– Что?
– Если ты пришла сюда, надев ошейник, будь добра, соответствуй. Можно нарваться. Уважай тех, кто сверху.
– А я никому не принадлежу, – цокает она, проходясь язычком по бордовым губам. Смазать бы эту помаду пальцами, одним грубым движением. Новые желания будоражит, и я пытаюсь прочувствовать их глубже.
– Тогда не нужно было надевать атрибут, и все бы поняли, что ты свободна.
– Ну откуда же мне знать, это ты у нас специалист. Ой, – наигранно прикрывает рот рукой. – Простите, Господин! Вы, – язвит.
– Прекрати кривляться и строить из себя дуру. Не разочаровывай меня.
На мой телефон приходит сообщение о прибытии такси.
– Марш домой в кровать. Тебе здесь не место!
– Ммм, Господин, Мастер, Верхний, или как вы предпочитаете? – опять язвит, не принимая меня всерьёз. Усмехается, встаёт с места и демонстративно срывает ошейник. – Я вам не принадлежу. Поэтому делаю всё, что хочу, когда хочу и где хочу! – нагло заявляет девочка и идёт к двери. Непокорная. Но больше играет, специально нарываясь. Какой-то детский протест. Но я в такие игры не играю. Перерезаю путь, не позволяя ей выйти. Понимаю ее деда: такую добром не обуздаешь, здесь не просто ошейник нужен, здесь стальные оковы не помешают.
– Мне абсолютно плевать, чего ты хочешь, а чего нет. Ты едешь домой! – меня начинает утомлять этот спектакль. – Либо по-хорошему, либо по-плохому! – не повышаю голос, но говорю очень убедительно, заглядывая в глаза лазурного цвета. Там много всего намешано. Дерзость, наглость, дурость, но где-то на дне, за слоями масок кроется отчаяние и что-то очень болезненное.
– Немедленно выпусти меня! – требует она, начиная часто дышать. И я понимаю, что, выйдя из этой комнаты, мы устроим «шоу». Домой она явно не поедет. А гоняться за ней по периметру я не намерен. Наверху ждёт Диана, которая очень нуждается во мне.
– Остынь! – хватаю Элю за руку и тяну к креслу.
– Да что ты делаешь?! – возмущается она, но я не обращаю внимания, насильно усаживаю ее и быстро выхожу из комнаты, запирая на ключ. Шумоизоляция здесь превосходная. Она, естественно, что-то кричит, требует и колотит в дверь. Но все это звучит глухо, словно из-под воды.
Глубоко вдыхаю, поправляю пиджак, дёргаю ворот рубашки и прячу ключ в карман. Иду к охране, прошу не отпирать Элину и поднимаюсь наверх. Посидеть в тишине и подумать над своим поведением ей полезно. Напомните мне, зачем я в это ввязался? Хотя просыпается некий азарт заглянуть