– Здесь ты не пройдешь, – объявляет тот полицейский, что потолще, делая пренебрежительный жест рукой.
У него на ремне такая огромная связка ключей, что он, без сомнения, сможет отпереть и запереть любую закусочную на четыре с половиной тысячи километров вокруг – отсюда и до Пекина. Эта связка и негромкий голос сразу дают понять, что именно он тут начальник.
– Слишком опасно, – объясняет другой полицейский, упакованный в оранжевый сигнальный жилет. На всякий случай он очень медленно и четко повторяет последнее слово:
– О-пас-но!
Слоги повисают в воздухе, потом ветер сдувает их вместе с пустынной пылью. Несколько секунд мы трое тупо смотрим друг на друга.
Как бы мне хотелось просто пройти сквозь них. Но Сигнальный Жилет показывает на небо позади меня и поясняет:
– Штормовое предупреждение! Мы перекрываем улицу.
В самом деле, по небу расползаются две громадные дождевые тучи. Они набухают на глазах и готовы взорваться, обрушив на нас свою черную мощь.
Но я должен идти дальше. Иначе никак.
Ключам, по-видимому, пришла в голову идея.
– Ты вообще знаешь китайский?
– Да, – отвечаю я.
– А, так он знает китайский! – Сигнальный Жилет приходит в восторг, а Ключи продолжают, уже без церемоний:
– Разворачивайся и иди назад в город! Здесь скоро станет слишком опасно!
– Я пойду дальше.
– Абсолютно исключено!
– Я должен.
– Не получится! Разворачивайся. Может, завтра удастся.
Ну как же мне им объяснить?
– Мне нужно сегодня идти дальше!
– А куда?
– В Урумчи.
– Урумчи? До него же почти двести километров!
Ключи начинают подозревать, что здесь что-то не так.
– Подожди-ка! – говорят они. – Почему ты не на машине?
– Я всегда хожу пешком. Я так пришел и так пойду дальше.
– А откуда ты пришел?
– Из Пекина.
– Из Пекина?!
Китайцы любят добавлять в конце слова звук «а», чтобы выразить изумление, и Ключи тоже так делают:
– Пекина-а?! – Он долго тянет свое «а-а». – Пешком-а?!
– Именно так.
Полицейские недоуменно переглядываются и осматривают меня с головы до ног. Иностранец ростом за метр девяносто, в обносках, заросший диким волосом и косматой бородой, глаза налиты кровью, волочит за собой через пустыню Гоби белую тележку. Теперь Ключи сообразили сделать то, что нужно было сделать сразу.
– Паспорт и виза! – гаркнули они.
Подавляя гнев, я начинаю копаться в недрах тележки, отыскивая документы. Краем глаза я замечаю, как Сигнальный Жилет с любопытством вытягивает вперед шею, а Ключи что-то говорят в рацию.
Из магазинчиков возле пропускного пункта выбежали зрители: крестьянам тоже охота посмотреть на спектакль. Длинноволосый бородатый иностранец, ввязавшийся в конфликт с полицией и бранящийся на незнакомом языке – такое не каждый день увидишь! Я для них экзотический аттракцион.
Между дыней и коробкой печенья я нашел пакет с документами и извлек паспорт. Сорок восемь страниц, оформленных три месяца назад – безупречная частица собственности ФРГ. Респектабельное бордо на неприглядной серо-бурой мешковине Гоби.
Ключи листают паспорт двумя пальцами, разглядывают фотографию. «Кристоф Рехаге, – написано в паспорте, – родился девятого ноября тысяча девятьсот восемьдесят первого года в Ганновере».
Некоторое время Ключи делают вид, что эта информация имеет для них какое-то значение, потом захлопывают паспорт и кричат:
– Виза!
– Она же у тебя перед глазами, – говорю я зло. – Если бы ты умел читать, ты бы ее уже нашел!
Растерянные Ключи снова листают мой паспорт, а я решаю снова их поддеть:
– Может, прочесть для тебя вслух?
Кто-то из крестьян начинает хихикать, Сигнальный Жилет смотрит обескураженно, но Ключи игнорируют мою наглость, погруженные в изучение бумаг. Я бездумно слежу за тучами, несущимися над пустыней.
– Немец? – спрашивают они.
– Да.
– Откуда и куда идешь?
– Из Пекина в Урумчи.
– И все пешком?
– Да.
– Гм… и никаких других средств передвижения?
– Нет. – Я вспоминаю голубой старый грузовой велосипед, на котором мы с братом прогрохотали через пустыню пару недель назад.
Ключи берут тайм-аут, чтобы собраться с мыслями, затем продолжают:
– Давно