Иногда, гуляя по улицам родного Дрездена, безусловно одного из самых прекрасных и величественных городов, он мысленно менял или достраивал новые здания. Приходя в то или иное учреждение – представлял, как бы изменил его помещения и их планировку. Домов у семьи Фон Эльнсберг было два: помимо родового гнезда в Дрездене была еще загородная резиденция недалеко от Лейпцига. Они не менялись веками. Любые правки как во внешний, так и во внутренний их вид находились под жесточайшим запретом. Оба дома походили скорее на музеи, барон с большим трепетом относился к фамильным ценностям. Каждый предмет в его доме обладал историей: на этом стуле сидел Климт
4, а эта брошь личный подарок супруги правителя Саксонии, в стенах этой комнаты Дробиш
5 читал свои стихи. И сейчас сидя в столовой, могло показаться, что находишься в каком-то средневековом дворце. Стены покрывали фрески с изображением богов из Древнеримской мифологии. Под высокими потолками висела массивная хрустальная люстра с бронзовыми вставками. Вся мебель в доме была старше сотни лет и представляла собой произведение искусства, обрамленная различными вырезанными узорами и росписями – имела безупречный вид. Барон с особым вниманием относился к ней, не скупясь на реставрацию. Отдельным произведением был паркетный пол, содержавший в своей укладки причудливый рисунок. Вся эта красота, безусловно могла встревожить неподготовленный ум обывателя, но для семьи Фон Эльнсберг, это был обычный ужин. Рихард сидел с серьезным видом, пытаясь разглядеть свое отражение в серебряном ноже.
– Будем дальше делать вид, что все в порядке? – сказал он, не отрывая взгляд. Луиза посмотрела в сторону сына.
– Прости, что? – Перевел свой взгляд в сторону сына Густав.
– Я говорю, еще один день этого прекрасного мира?
– Ну, мир действительно прекрасен, независимо от твоего настроения и от твоих мыслей – отозвался его отец – предчувствую к чему ты клонишь и прошу тебя оставить эти речи. Помни даже у стен есть уши.
– Уши – это хорошо, может у них и рты появятся и, тогда они дадут мне некоторые разъяснения. – Рихард повернулся к одной из фресок. – Эй, Юнона, ты случайно не знаешь, что творится вокруг. Нет? Может, ты, Юпитер? Ты знаешь, что в голове у аристократии? Ты же все-таки царь, должен понимать, что происходит.
– Так, Рихард, хочешь портить себе аппетит – пожалуйста. Но будь добр, не порть его маме. После ужина поговорим о вещах, которые тебя тревожат. Идет?
– Меня тревожат! – язвительно сказал Рихард, затем повернулся к Луизе, – мама прости, если вел себя слишком вызывающе.
Луиза улыбнулась и кивнула сыну.
После ужина, Рихард как обычно, поцеловал руку матери и пожелал сладких снов, в ответ она погладила его по левой щеке, затем поцеловала в нее же.
– Доброго вам с отцом вечера. – Почти шепотом сказала она. Густав поцеловал ладони супруги и велел ложиться.
