Содержание
Павел Амнуэль. Вселенная – колыбель человечества
Странные приключения Ионы Шекета
Павел Амнуэль. Вселенная – колыбель человечества
Когда-то я очень любил космическую фантастику. Таинственный, загадочный, опасный, притягательный, увлекающий космос. «Земля – колыбель человечества, но нельзя вечно жить в колыбели…»
Став астрофизиком, начав заниматься космосом профессионально и написав десяток фантастических рассказов на космические темы, поймал как-то себя на мысли, что писать о полетах к звездам и контактах с иным разумом мне не очень интересно. Темы увлекательные, но… «не так все будет, совсем не так»…
Смущали два обстоятельства. Первое: подавляющее большинство внеземных цивилизаций фантасты изображали антропоморфными вплоть до полной от человека неотличимости. Попадались, конечно, произведения с негуманоидными персонажами, но и они отличались от человека формой, а не содержанием (повести Хола Клемента, «Пламя над бездной» Вернора Винджа, «Игра Эндера» Орсона Скотта Карда и др.). Совсем редки произведения, где иной разум непонятен, а контакт невозможен («Черное облако» Фреда Хойла, «Солярис», «Эдем», «Непобедимый», «Фиаско» Станислава Лема, «Ложная слепота» Питера Уоттса). Последний тип разума представлялся мне наиболее вероятным в реальности, но, за редкими (перечисленными выше) исключениями, далеким от литературы. Литература – в том числе фантастика – пишет о людях, в какие бы инопланетные одежды они ни рядились. Если люди встречаются с «абсолютно чуждым» разумом, все равно коллизии, противоречия, конфликты остаются земными. Потому в космической фантастике так много галактических империй, войн, торговли, битв за ресурсы, героизма и предательства. Все, как у людей на Земле.
Литература рассказывает о человеке, а человеку не о чем говорить с существами нечеловеческой природы. Мы не можем порой найти общий язык с людьми иной культуры, иной – вполне человеческой – ментальности, что уж говорить о контактах с существами, развивавшимися в совершенно чуждых условиях? Космос – иная среда обитания, иная эволюция, иное отношение к реальности. Иное все!
* * *
Второе обстоятельство, заставлявшее с недоверием относиться к описаниям контактов и (особенно!) многочисленных звездных войн: скорость света, мировая постоянная, не позволяющая летать от звезды к звезде, как из Москвы в Нью-Йорк или, на худой конец, как с Земли на Юпитер. Многовековые перелеты («Поколение, достигшее цели» Клиффорда Саймака, «Пасынки Вселенной» Роберта Хайнлайна и т. п.) ставили перед авторами проблемы, связанные с настоятельной необходимостью обойти один из самых фундаментальных законов природы. Фантасты, естественно, с этой задачей справились: космические корабли стали летать через нуль-, над-, под-, сверх- гипер- и прочие пространства, впоследствии получившие вполне научное название «кротовых нор». Наука признала существование подобных пространств, но оказалось, что для создания искусственной «кротовой норы» нужно столько энергии, сколько у человечества нет и еще очень долго (скорее всего – никогда) не будет. А естественные «кротовые норы», если они вообще существуют, расположены так далеко от Солнечной системы, что никак не могут решить проблему межзвездных полетов.
В конце концов космос и внеземной разум в фантастике (даже в так называемой «жесткой», наиболее приближенной к реалиям современной науки) стали представляться лишь красивым, ярким, привлекательным антуражем, театральными подмостками для разыгрывания историй о земных проблемах. О человеке, будь он даже заключен в тело противной многометровой и многоголовой рептилии.
Это нормально. Литература иначе и не состоялась бы. Но я уже не мог верить в достоверность такой космической фантастики. К тому же научно-фантастические идеи, связанные с инопланетянами и контактами, начали повторяться, авторы пересказывали уже прочитанное с небольшими вариациями, а то и без них.
Чем больше углубляешься в научную реальность космоса, тем больше понимаешь, что фантастика о контактах развивалась в рамках отчаянного оптимизма. Парадигма научной фантастики о космосе: внеземных разумов много! Всяких! В том числе абсолютно не антропоморфных по форме, но тем не менее антропоморфных по сути, иначе не было бы предмета для литературы и контактов не было бы тоже. А наука о космосе странным образом, с одной стороны, подтверждала надежды фантастов, но с другой – безусловно их отвергала.
С одной стороны, Френсис Дрейк еще в шестидесятых годах прошлого века вывел формулу для оценки числа высокоразвитых цивилизаций. По Дрейку получалось, что только в Галактике должны существовать миллионы цивилизаций, более или менее похожих на нашу. Правда, и по Дрейку среднее расстояние между цивилизациями достигает сотен световых лет, что делает контакты (если двигаться с субсветовыми скоростями, а не через гиперпространство) делом весьма медлительным и бесперспективным.
С другой стороны, существуют оценки вероятности зарождения жизни, подобной нашей, и числа эти не оставляют для