Члены экипажа покинули здание диспетчерской, где их собирали для последних личных прощаний и официальной речи, и приготовились загружаться в автобус.
Но кроме напряженной суеты сложного момента и официальной торжественности в воздухе ощутимо висело и что-то еще…
И одним из внешних проявлений этого «чего-то» было армейское оцепление. Слишком много бойцов. И расставлены они как-то не так. Не так, как ставят для парадных целей.
А любой из местных, кто пригляделся бы к знакам различия солдат, был бы нешуточно удивлен. На петлицах вместо стандартных армейских знаков красовалась символика дивизии имени Чепаева.
В вооруженных силах Росфедерации чепаевцы занимали особое место. В отличие от всех регулярных силовиков, включая армию, флот, МВД, безопасность и ядерный щит, они подчинялись не президенту, а секретарю ЦК ПрофСоветов.
Президента избирали на срок. Главу правительства назначали. Секретарями же становились в результате закрытого тестирования среди полных членов ПрофСовета. Так что и сам кандидат не знал, на какую должность проходит отбор. И способность принять эту новость была еще одним последним тестом для занятия должности. И служил он до тех пор, пока выдерживал системные проверки здоровья.
Президент был фигурой публичной. Его имя и действия широко освещались прессой. Секретарь никогда не участвовал в какой бы то ни было публичной деятельности. И хотя данные о его личности не являлись охраняемой государственной тайной, тем не менее официальные источники их категорически не пропускали.
Президент являлся верховным главнокомандующим всех армейцев и спецслужб. Ему присягали все силовики – от каторжной охраны до ядерного щита. Все.
Все, кроме чепаевцев.
Эти корректные ребята появлялись в качестве вспомогательных сил и специалистов при самых разнообразных акциях, как силовых, так и МЧС, и серьезных экономических подвижках. Действовали они практически всегда вполне успешно, хотя и чуть-чуть хуже профессионалов. Разумеется, совершенно случайно.
И разумеется, совершено случайным было то, что все силовики традиционно проявляли в их адрес добродушную снисходительность. Их считали за младших братьев и армейские, и флотские, и безопасность, и МЧС. И даже высокомерные космофлотчики не прочь были посидеть с ними за стаканчиком. Разве что для профополчения они были братьями старшими.
Одиночные специалисты и небольшие части вполне успешно справлялись с совершенно разными задачами – от армейских до помощи в экспериментах РАН. Система организации, позволявшая координировать очень разных специалистов в единой структуре, разумеется, отличалась от обычной армейской, но и была ей родственна – если представить себе спецоперацию с применением разных родов войск.
Также, разумеется, совершенно случайным и не имевшим никакого отношения к сложившемуся статусу было… Было то, что структура финансировалась и мотивировалась отдельно от прочих силовиков. И таким образом НИКОГДА не участвовала в постоянной грызне – ни в межведомственной, за бюджет, ни в личной, за почести и карьеру. Плюс ко всему, бойцов дивизии готовили лучшие специалисты-психологи и от разведки, и от безопасности, и от РАН, и от МВД.
Карательными мерами чепаевцы не занимались. Хотя все и так знали, что их участие означает пристальное внимание второго лица в государстве… а вот это порой давало старт совершенно потрясающим карьерам. О чем тоже было известно каждому.
Поэтому неудивительно, что большинство офицеров-силовиков предпочитало получать помощь от данной структуры, чем от своих же коллег. Все всё понимали.
Тем более странным было происходящее. Полностью отодвинуть армейских? Говоря языком Дюма, экспедиция королевских мушкетеров была оцеплена гвардейцами кардинала…
Экипаж, примерно в полторы сотни человек, уходил в сторону автобуса. Сходные фигуры в легких скафандрах с зеркальными забралами, начисто скрывающими лицо.
Невысокая крепкая фигура с высшими знаками армии и космофлота на погонах и петлицах во главе колонны развернулась на короткий миг к оцеплению. Из ряда выдвинулся генерал лет пятидесяти. Короткий приказ – и два десятка бойцов вскидывают руки в воинском приветствии. Зеркальная сфера забрала не выражает ничего, но рука взлетает к шлему в ответном жесте. Человек идет дальше, чеканя шаг.
Высокий худой ученый топает среди островка голубой формы научников. Он крутит головой, словно старается все запомнить и оценить. Следом вышагивает фигура со знаками лаборанта, и даже скафандр не может скрыть её неловкости и мешковатости. Движения нарочитые, с примесью самолюбования.
Идет спортивным шагом член экспедиции с полковничьими знаками различия, среди пары десятков явных армейцев. Хищную кошачью пластику этих ребят не перепутаешь ни с кем. И, может, совершенно случайно, но бойцы оцепления отражаются в зеркальном забрале под разными углами. Словно идущий старается держать их всех в поле зрения, как при слежке.
Деловито катят тележки двое со знаками техслужбы. Мягко топает некрупная фигура