Но во время войны роли менялись: пехотинец совершал походы пешком по грязной или снежной дороге, нагруженный тяжелым вьюком, крайне переутомлялся и часто натирал ноги до крови, ночевал зимой в палатках и часто простуживался; за невозможностью подвести вовремя походные кухни часто недоедал.
Кавалеристу было легче: он ехал верхом, свободный от тяжести вьюка, и не так уставал, как пехотинец, всегда ночевал в деревне, меньше сидел в окопах и почти никогда не голодал; даже если кухни опоздают, кавалерист, идя впереди, первым заходит в деревни или города, где всегда можно достать пищу для себя и корм для лошади. Кавалерия имела больше денежных средств, делая экономию на фураже, благодаря чему имела возможность приобрести вовремя для солдата то, что опаздывало доставлять интендантство»1.
Не зря генерал А. Н. Куропаткин писал: «Чего не могла сделать пехота, то сделает кавалерия». Между прочим, эти слова были вызваны следующими обстоятельствами, относящимися к событиям Русско-японской войны: «Осенью 1904 года кавалерия была выдвинута вперед для прикрытия русской армии, идущей от Ляояна к Мукдену. Конный корпус ген. Мищенко, у которого тогда я командовал сотней казаков, занял позицию в центре, пересекая Мандаринскую и железн. дорогу. Против нас японцы заняли весьма важный тактический пункт. Куропаткин решил отобрать эту позицию и приказал Мищенко сделать усиленную рекогносцировку и донести, может ли пехотный корпус выбить японцев из указанной позиции. Сделав рекогносцировку, Мищенко донес, что японцы занимают позицию одной дивизией и что корпусу будет не трудно ее занять. Пришел назначенный корпус, обстрелял японцев артиллерией, пытался наступать, но был японцами отбит и донес, что японцы занимают позицию большими силами и донесение Мищенко неправильно.
Мищенко был вызван в штаб армии, где получил здоровый нагоняй, и вернулся назад очень расстроенный и обиженный. Собрав командиров частей, рассказал, что его обвиняют в ложном донесении, и, чтобы доказать свою правоту, приказал коннице наступать и овладеть позицией. Мы все любили Мищенко и решили его реабилитировать взятием позиции во что бы то ни стало. Одна наша дивизия пошла с фронта, а другая была пущена в обход японского фланга. Японцы не выдержали и отдали нам не только эту позицию, но и вторую, лежащую верстах в трех дальше. После этого и был отдан вышеупомянутый приказ Куропаткина»2.
В Первую мировую и Гражданскую войны боевая деятельность конницы еще в большей степени подтвердила верность куропаткинской оценки.
Кавалерия являлась мобильным родом войск. Она решала важнейшие вопросы, требующие повышенной оперативной подвижности: действовала в прорывах, преследовала противника, выполняла разведывательные и охранные функции, совершала рейды и наносила быстрые и сильные удары.
Здесь следует отметить, что бой начала 20-го века, характерной особенностью которого стала могучая техника, оказал огромное влияние на пехотную и артиллерийскую тактику – серьезно скорректировав как формы тактического построения частей и соединений этих родов войск, так и способы их действий в бою. Применительно к кавалерии техника огневого боя не только изменила тактические формы применения конницы, но и затронула вопрос о роли и значении кавалерии в обстановке современной войны – как на ТВД, так и непосредственно на поле боя.
И специалисты, вместо того чтоб разобраться в сущности появляющейся технической новинки, кидались в крайности – начиная сомневаться в возможностях конницы действовать в обстановке современной войны.
Дальнобойность и скорострельность оружия, проявившаяся в ходе Англо-бурской войны, привела к появлению в 1902 г. ряда статей французского генерала Негрие. Опровергая сформировавшиеся взгляды на задачи и значение кавалерии, генерал писал чуть ли не о превращении конницы в ездящую пехоту. Результат Русско-японской войны также сыграл немалую роль в начавшейся переоценке значения конницы. Превосходство русской конницы над японской не помешало японцам выиграть войну – и это дало повод противникам конницы говорить об уменьшении значения последней в условиях современных боевых действий и вызвало полемику между представителями военно-научной мысли – как в России, так и в Европе.
Так, Бонналь считал, что в грядущей войне армия, обладающая превосходной кавалерией, будет владеть театром военных действий и господствовать над неприятелем. А Кесслер писал, что от качества кавалерии зависит судьба армии. По мнению Ланглуа, новое оружие так увеличивает значение кавалерии, что государства доводят этот род войск до норм, допускаемых конными ресурсами. Данная тенденция обнаруживается перед Первой мировой войной в Германии.
Наряду с упомянутыми авторами и русские авторитеты тех лет – Брусилов, Залесский, Матковский и др. – рассматривали проблему роли и значения кавалерии.
Резюмируя взгляды специалистов, существовавшие