Туман…
Землю окутал утренний белёсый туман. В двух шагах ничего не видно, будто нет ни густого леса на берегу, ни широкой, бесшумно текущей Волги, ни медленно плывущих теплоходов, самоходных барж, катеров – всё поглотил этот пухлый, как вата, туман. Кажется, что предупредительные гудки судов, раздающиеся над рекой, – это всего лишь последние отзвуки жизни перед тем, как она затихнет навеки. Пройдёт ещё несколько минут – и всё кончится, ничто больше не потревожит мёртвой тишины.
С дерева падает влажный от росы листок. Он не реет, как обычно, раздумчиво в прозрачно-голубом воздухе, словно колеблясь, опуститься на землю или лететь дальше, но под тяжестью облепивших его мелких жемчужных капель без шороха ложится у подножия осокоря, вершина которого смутно очерчена в вышине. Опускается ещё лист, ещё… Они как бы покоряются неизбежной судьбе: наше место – на земле, чтобы истлеть, превратиться в прах. Но это обманчиво. Жизни чужды безгласный покой и вечный сумрак.
Вот сквозь сгустки тумана начинают просвечивать лучи солнца. Сперва они кажутся нерешительными, даже робкими. Но если взглянуть внимательно, они медленно и настойчиво раздвигают туман. Он словно бы тает. Да, да, определённо тает! Белёсая пелена чуть вздрагивает, редеет, расползается. Всё явственнее проступают сперва макушки деревьев, потом и кроны. Становятся различимы крыши дачных построек, силуэты теплоходов на реке. Туман плывёт, припадает ниже к земле, прячется за деревьями. И вот – всё засияло вокруг: река между зелёными берегами, голубое небо над рекой, бесчисленные окна в домах. Отчётливо видно, как покачиваются лодки на мелких волнах. Каждый предмет выступает необычайно рельефно. Жизнь проснулась. Она приветствует солнце, победившее мрак.
Именно в эту раннюю пору Гаухар, придерживая на плече махровое полотенце, вышла на берег. Казалось, на мягко очерченном лице молодой женщины ещё не развеялась лёгкая утренняя дремота, а в каждом движении стройной фигуры чувствуется медлительность. Но эта истома через какие-то минуты исчезнет. До прохладной воды осталось всего несколько шагов. Чёрные миндалевидные глаза Гаухар широко открылись, лицо оживила улыбка. Она мельком огляделась, хотя за лето не раз видела этот отлогий берег. Так и есть – уровень реки в прошлом году был значительно выше, волны плескались почти возле дачи. А сейчас, чтобы добраться до кромки воды, ей пришлось вон сколько прошагать по изжелта-белому песку. Нынешним засушливым летом Волга явно обмелела: там и здесь выступили островки, от коренного русла отделились с обеих сторон несколько узких рукавов.
Берег пустынен. Неразъехавшиеся дачники ещё спят, никто не копается на приусадебных огородах, да и в город на работу ехать ещё не время. Нет ни души и на самом пляже. Купальщиков стало значительно меньше, а в конце месяца сюда будут приходить только любители, да и те окунутся, нырнут наспех и скорее побегут домой.
Молодую учительницу Гаухар нельзя назвать заядлой купальщицей. Всё же она достаточно закалена и, не боясь простуды, купается вплоть до осени. Сейчас ещё не чувствуется осенняя хмурость. Вокруг много тепла, света и летних красок. Чуть прищурясь, Гаухар с улыбкой смотрит на разгорающееся солнце, на широкий простор реки. В этой её улыбке, в свободной, непринуждённой позе угадывается радостное ощущение жизни и собственной молодости. Словно боясь вспугнуть в себе эту лёгкость, счастливое забвение, она не спеша сняла халат с крупным цветастым узором, поправила голубую резиновую шапочку на голове, осторожно шагнула вперёд, всем телом бросилась в прохладную воду. У неё захватило дыхание. Но это всего лишь на миг. Она поплыла, сильно и размеренно взмахивая руками.
Хорошо искупалась, вволю. На берегу растёрлась полотенцем, накинула халат. Потом, сняв резиновую шапочку, распустила длинную косу. Оказывается, волосы всё же намокли. Она рассыпала пряди по спине. «Пусть подсохнут, дома заплету». И загляделась на Волгу. Величава река в своём плавном колыхании. Сколько в ней скрытой мощи! Вобрать бы в себя хоть малую частицу этой силы – и всю жизнь не знать, что такое усталость.
Вот странно, – едва Гаухар открыла дачную калитку, настроение почему-то упало. Может быть, цветы навеяли грусть? Всё лето она ухаживала за клумбой. И цветы удались на редкость яркие, крупные. Но вот в последние дни стали терять свежесть. А сегодня уныло поникли, поблёкли. Что ни говори, лето кончается. Придётся каждое утро срезать букет и ставить в вазу. Конечно, они будут украшать комнату. Но жаль – ненадолго. Не рвать цветы, пусть красуются всю зиму, наперекор морозам и метелям! Почему природа так беспощадна к собственному творению? Неужели человек бессилен в этом случае и ничего не может изменить?
Но – надо ли изменять? Ведь некоторые законы природы не терпят вмешательства человека.
Впрочем, чего мудрить? У Гаухар есть дела посерьёзней, чем забота о клумбе. Но тут же мелькнула другая мысль: а может, не случайно возникла эта смутная тревога? Пожалуй, одно с другим связано. Человек очень сложно устроен, не всегда легко разгадаешь, откуда то или иное настроение. Это у Горького прочитала она: дети – цветы жизни. И вот – ей доверили воспитание ребят. Учеников в группе не меньше, чем цветов на этой клумбе. У каждого ребёнка уже сейчас намечается своя индивидуальность.