Встреча в Июле. Марк Ивин

в особенности, если она временная».

      Через четыре месяца ему исполнится восемнадцать. Школьные выпускные остались позади. Впрочем, как и вступительные в университет…

      Будущее начиналось уже сегодня, когда после томительного напряжённого ожидания он выяснил, наконец, что его зачислили. Поступил!

      Единственного, чего в эти дни Мите не хватало, – это любви. Бури чувств.

      «Вообще-то, если бы я смотрел на ситуацию только с этой точки зрения, то ни за что не устроился бы работать в садах, – размышлял юноша, – ведь здесь, в основном, можно встретить только людей в возрасте: стариков, семейных, с детьми. А вот рассчитывать на появление юных барышень? Это, можно сказать, занятие бессмысленное. Им куда приятней ходить на дискотеки, в парк отдыха или кино и после до полудня отсыпаться. Либо гулять с подругами, ездить на пляж и вечерами смотреть любимые телепередачи».

      Митя спрашивал себя: «Много ли среди твоих знакомых молодых любительниц полоть траву? Всё верно: ни одной. А окучивать картошку или поливать грядки? Да днём с огнём не сыщешь! В огороде ведь то занозу получишь, то мозоль натрёшь… Ищи дураков! Ну, и комары – они тоже не подарок, их вытерпеть надо, а кому охота?»

      И всё же он жил в надежде на встречу и мечтал о ней.

      В тот день с напарником Максом он сидел на лавочке у проходной, под козырьком навеса. Моросил дождь.

      Пережидая непогоду, Макс, сняв с брюк ремень, начищал и без того сверкающую бляху асидолом1 и ветошью. Митя же читал «Неточку Незванову» Достоевского, и, хотя сюжет книги его интриговал, полностью сосредоточиться на чтении ему не удавалось.

      Митя ловил себя на раздражении, вызванном тем, что напарник лез из кожи вон, лишь бы создать в глазах садоводов иллюзию о том, что он – отслуживший солдат. Такое поведение виделось Мите нелепым ребячеством, ведь в первый же день знакомства Макс самолично признался, что не был в армии и вовсе.

      Макс был старше Мити на три года и работал в садах с апреля. На смене он числился за старшего, несмотря на то, что по разговорам и поведению казался много мнящим о себе подростком.

      При оформлении на работу ни Мите, ни Максу формы охранников не выдали, предоставив сотрудникам свободу самовыражения. Макс поступил следующим образом: в магазине «Военторг» он приобрёл армейские берет, костюм и бутсы десантника. Щеголяя в таком виде по садам, он вполне успешно «наводил туман» на непосвящённых.

      Митя же, рассудив, что подобное одеяние в будущем бесцельно будет пылиться в шкафу, ничего особенного покупать для себя не стал, а ходил на работу в повседневных брюках и рубашках. Более того, заступив на первую смену, он ни от кого не скрыл, что работать будет до сентября, после чего уйдёт учиться на очном отделении, отметив для себя, с каким уважением на него при этом посмотрел Макс.

      Поняв, что выдал себя с головой, Макс в дальнейшем стал отзываться об учёбе в университете лишь с подчёркнутым презрением, заявляя во всеуслышание, что «на эту учёбу он плевал с высокой колокольни». Но первая реакция Макса из памяти Мити так и не выветрилась.

      – Достаточно я штанов напротирал! – распинался Макс. – Профессию получил! В училище. Токарь! – он вскинул вверх кулак, и Митя подумал, что с таким видом Макс вполне мог бы заявлять о защите докторской диссертации. – Правда, сейчас уже не помню ни фига, чему нас там учили. Ну, да я и прогуливал основную часть времени…

      Начальство не объяснило, почему Мите в напарники определили этого охламона и разгильдяя. Впрочем, выбирать не приходилось. Тем не менее, проработав с Максом несколько смен, Митя пришёл к выводу, что напарник в целом оказался человеком безобидным и доброжелательным, хотя и вспыльчивым по пустякам.

      «Стоит отдать ему должное, несмотря на весь этот апломб и придурковатость».

      От чтения книги и размышлений о напарнике Митю отвлёк стук каблучков. Вместе с Максом они оторвались от своих занятий и обернулись в направлении звука. Со стороны дороги к садам шла молодая девушка в тёмно-синем платье с рисунками роз. Густые волосы её были покрашены в цвет спелого мандарина. Большие карие глаза смотрели серьёзно.

      – Пропуск с собой? – неожиданно произнёс Макс, а Митя воззрился на него с удивлением. За те несколько смен, что проработал охранником, он усвоил, что спрашивать пропуск было чистой формальностью. Охранники здесь себя этим обычно не утруждали. И Митя понял, что заинтересовал Макса отнюдь не пропуск.

      Девушка поджала нижнюю губу и остановилась. Набравшись храбрости, она произнесла:

      – Нет. Я к бабушке иду! В сад. Он там – в конце, – и она показала направление.