Давным-давно, ныне уже никто и не вспомнит, сколько лет тому назад всё происходило, а жили-были в обычной русской деревне, мужик да баба, и было у них три сына.
Старшего звали Демьяном, среднего Гордеем, а младшего нарекли Афанасием.
Были сыновья не рябы, не кривы, не убоги, были один краше другого, но заносчивостью при этом никогда не страдали. Люди честные от братьев завсегда, где бы их ни встречали, лишь добро от них ведали. А злые люди, да худые на нрав свой, братьев сторонились.
Работая в поле, братья неизменно в числе первых работников славились, своим старым родителям верные помощники.
Старшие братья были силой наделены немалой, а младший в отличие от них лишь мог умом да сообразительностью своей похвастать.
И не то что бы Демьян с Гордеем глупыми были, да вот только везде и всюду во всех своих делах, всегда на свою силу богатырскую да удаль молодецкую полагались.
Вот как-то раз поутру, дав каждому из своих сыновей по небольшой дорожной котомке, вывел отец сразу всех троих из дому на развилку трёх дорог, что исходили в разные стороны в поле за деревней. Поклонился всем троим в ноги и сказал:
– Стали вы мои дети уже большими да взрослыми. Пора бы вам и самим о себе позаботиться. Семьями обзавестись. А там как счастье своё строить начнёте, ежели будет возможность, возвращайтесь в родную деревню к моему и вашей матери благословлению.
На том и расстались сыновья с отцом. Поклонившись ему до земли, ушли от него прочь не оборачиваясь.
Лишь Афанасий кратко взглянул старому отцу вслед, когда дорога, которой он шагал, за гору заходить стала.
И вот теперь, поскольку наши герои разошлись на три разные стороны, мы чтобы не потерять братьев из виду, будем следить за ними поочерёдно. И начнём со старшего брата, который, не ведая возможной для себя беды, ступил в широко раскинувшийся Еловый лес, названный так в честь того, что в нём росли гораздо чаще других деревьев, деревья еловые.
А чтобы путь-дорога его ему казалась веселей, затянул Демьян песни петь, с коими шагая дальше по лесной тропе, стал время от времени срывать попадающуюся на его пути, спелую землянику, поедая её в моменты пока дух переводил между песнями.
Как вдруг, пение своё Демьян прервал, остановился, и, вглядываясь в лесную чащу, стал прислушиваться. Не почудилось ли ему, что услышал он речь человеческую, голосом хриплым и ворчливым.
А между тем, голос сей начал звучать всё ближе и громче, от чего слова говорившего, стали более разборчивыми.
– Без спросу у меня, без разрешенья моего, по моему лесу идёт, песни поёт, мне спать мешает, да ещё и ягоды мои ест!
– Так покажись сначала на глаза кто ты есть, коли мне в вину пеняешь, что я твой покой нарушаю, – крикнул Демьян, продолжая глядеть в лесную чащу, пытаясь увидеть того к кому сейчас обратил свои слова.
– А не испугаешься? – спросил всё тот же хриплый голос, откуда-то из ближайших густых лесных зарослей.
– Сроду никого никогда не боялся и тебя не испугаюсь! – громко воскликнул Демьян, не сводя взгляда с той части лесной чащи, откуда только что донеслись последние слова незнакомца.
– Ну, гляди, – проворчал Медведь-Забияка, вылезая из лесных густых кустов под ясные очи Демьяна, двигаясь на четырёх лапах.
– Вот те раз, медведь! – воскликнул Демьян, ничуть не испугавшись косолапого, а наоборот, сильно удивившись тому, что тот с ним по-человечьи разговаривает, да ещё и попрекает.
– Я не просто медведь, я хозяин здешнего леса! – глядя на Демьяна, громко рявкнул Медведь-Забияка, мотнув головой.
– Сколь раз в этом лесу ранее бывал, а о таком хозяине впервые слышу, – невозмутимо заявил Демьян, разглядывая Медведя-Забияку.
– Это потому что ты мне раньше никогда не попадался, – ответил Медведь-Забияка. – Лес большой, а я один.
– Так давай и сегодня миром разойдёмся в стороны разные, будто и не встречались вовсе, – предложил Демьян, решив, что делить ему с медведем нечего.
– Что-то я тебя никак не пойму человече, – удивился Медведь-Забияка. – Или ты плохо понимаешь, кто перед тобой сейчас находится или издеваешься, не ведая, что за участь тебя ждёт.
– Отчего же думаешь, не вижу? – спокойно ответил Демьян, не сводя глаз с медведя, только дорожную свою котомку вниз на землю опустил, на траву возле себя положил. – Прекрасно вижу. Дивная из тебя шуба получится, моей маменьке на зиму.
– Намереваешься силою помериться? – спросил Медведь-Забияка, вставая на задние лапы. – Давай. Если ты меня одолеешь, награжу тебя, чем смогу, ну а ежели я тебя одолею, съем тебя, ничуть не пожалею.
И сцепились они в схватке своей. Медведь рычит, Демьяна к земле гнёт, старается, а молодец его спиной к дереву в ответ, прижимает, да от земли отрывает, опоры лишая. Долго они так боролись, не уступая друг другу, пока Демьян не ухватил медведя обеими руками, да не бросил его об землю что было сил.