«Прекрасная Матушка, она не просто монахиня, но и писательница. Книгу она написала прекрасную. Она занимается с детками, делает замечательные ролики-постановки. Матушка необыкновенно одарённый человек, всесторонне! Я сам занимаюсь с детьми четверть века и понимаю, насколько это серьезный труд, который, к сожалению, не очень ценится. Передаю благословение и слова бодрости: пусть Матушка пишет, творит, и детей Божиих приобщает к вере Христовой, делится любовью к Господу нашему!»
Архимандрит Савва Мажуко
Эпиграф.
Книга набирается, будто чан с дождевой водой
По ночам, что месяц твой молодой
Обещает себя, как поезд, гудит, дымит
Нарастает, как сталагмит
Книга нанимается, как сиделка, кормить брюзгу
Унимать злое радио в слабом его мозгу
Говорить – ты не мертв, проснись, ты дожил до дня
Ты напишешь меня
Книга озирает твои бумаги, как новосел
Упирается, как осел
Не дается, как радуга, сходит, как благодать
Принимается обладать
Как я отпущу тебя, книга, в эту возню, грызню
Как же я отдам тебя, я ведь тебя казню
Мой побег, мое пламя, близкое существо
Не бросай меня одного
Я пойду, говорит, живи, пока я нова:
Не прислушивайся, не жди, не ищи слова
Сделай вид, что не ранен, выскочка, ученик
Что есть что-то важнее книг.
Вера Полозкова.
***
Меня зовут мать Валерия – так обращаются к монахиням, а в миру я Вера.
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, печаль поселилась в сердце. Побывав на Валааме, отстояв суровое бесконечное монашеское богослужение, осознала окончательно – никогда не смогу стать священником. Это звучит странно, но, размышляя о выборе жизненного пути и примеряя на себя возможные роли в обществе и типы служения, как самое лучшее и полезное я видела только одно – священство.
Что может быть выше? Батюшка помолится и утешит, наставит и поговорит с уставшим и запутавшимся человеком, а главное, он – совершитель Божественной Литургии. Жалела немного, что родилась девчонкой, но тут ничего не попишешь, видимо у Господа на мою жизнь какие-то Свои планы. Однако, во время этой поездки разрыдалась неутешительно.
– Господи, за что такая несправедливость! Каждый день прославлять бы Тебя и в алтаре, и на проповеди, и у постели умирающего, и при крещении пухленьких ребятишек. Но Ты приготовил мне что-то другое.
«Женщина в Церкви да молчит», – по слову апостола. А, ещё моет посуду и полы, свечками торгует, конечно. Приуныла. Мужчины, почему вы не понимаете своего счастья! Если вы верите всей душой и у вас нет канонических препятствий – вы не имеете права не служить!
Утешал духовный отец, и смеялся, и вздыхал: «Прочитай в Священном Писании, солнышко, там про всех и каждого из христиан сказано: «Вы народ избранный, царственное священство, люди, взятые в удел». Что же ты скорбишь! И ты священник! В своей душе создай храм и совершай литургию благодарения в сердце, люби и служи другим – ближним и дальним, любым людям, оказавшимся рядом.
Воспряла духом – любое служение освящено Богом! Смирилась, быть может. Тогда же появилась мысль, или скорее вспомнилась, (она всегда присутствовала где-то в глубине сознания с детства): не можешь быть священником, успокойся. И для тебя есть похожий в чем-то путь – ты можешь стать монахиней – жизнерадостной, деятельной и вдохновляющей! Ведь и такие (непременно!!!) должны быть на свете.
Теперь, уже бодро шагая или, порой, через силу ползая по иноческому пути, не жалею о своем выборе, хоть и продолжаю с улыбкой носить в сердце непрошедшую печаль по несбыточному священству.
Премудрый Господь устроил под стать моей натуре в монастыре особые послушания: радовать и просвещать детишек в воскресной школе, проводить экскурсии светским туристам и верующим паломникам, выпекать просфоры и петь на клиросе, заведовать книгами и учиться на богословских курсах: «Чем бы дитя не тешилось – лишь бы не унывало» – как любит говорить мой духовный отец.
Недавно читала у мудреца о том, что люди по глубине своего мышления делятся на философов, анализаторов и практиков: интерес первых к жизни надмирно парит над реальностью и недалёк от познания Бога; ум вторых вертится исключительно в сферах научных, исторических и практических, и, наконец, «практики», представленные большинством, живущее сиюминутным потреблением.
Признаюсь, что нет во мне глубины философа. Я лишь собиратель фактов, поэтому, дорогой читатель, вы не найдете в этом сочинении философских обобщений и духовных