Не бая уже о том, что по упокоению Горазда и Стрибога он мигом оказывался «лишним звеном» и ненужным свидетелем, подлежащим профилактической «зачистке» навек.
«Сколь мерзостен сей! Нет в нем в душевности! Подталкивать мя упокоить старшего друга и наставника моими же руце, будто не бывает иных, что может быть гаже?! – с возмущением вывел он.
И тут же приступил размышлять: открыть, либо не открыть Горазду черную задумку Глота, и что выгоднее самому? Ведь ясно, что Горазд тут же вознамерится отправить менялу, а заодно и Благослава, на собеседование к Стрибогу, дабы не оказаться там первому, и призовет в пособники его, Веденея в сем городище, ибо вдвоем куда сподручней.
Однако у Глота – немалые связи среди преуспевающих жителей городища, преждевременная кончина его наверняка вызовет толки и начнется расследование. Не пришлось бы дале спешно удариться в драп!
Былому Гамаюну нечего терять, опричь свободного пользования отхожим местом на заднем дворе бывшего своего дома. А ему отнюдь не улыбается остаться без недвижимости и бизнеса, став взамен фигурантом криминального розыска!
«Упокою Горазда, буду убиен вслед. Не упокою, все одно достанут мя Глот и иже с ним! А упокоив Глота и дернув в бега, враз обнищаю… Эх, сыскать бы средство разом избавиться и от Горазда, и от Глота, вернувшись дале к благости с прелестницами на ложе и утками в пруду!» – возмечтал былой романтик разбоя, а ныне презревший прежние идеалы обыватель, весь в трясине мещанского уюта, ибо материальное благополучие, достигнутое собственными трудами, пущай и злодейскими, нередко вельми способствует утрате прежней тяги к подвигам…
VI
– Выслушал я со всевозможной терпеливостью, ни разу не встряв, прерывая. Оцени и возблагодари мя! – приступил издалека первый чин внутреннего сыска Земли вятичей…
«Возблагодарить? Даже и не помыслю! К сути переходи, к сути! Не тяни!» – мысленно поторопил нетерпеливый Вершило косвенного своего родича.
И словно поддавшись тому понуканию, Твердило не стал тянуть:
… – Касаемо же твоей просьбы, выскажу: рад бы, а не осилю! С горечью в душе – уклонюсь…
– С чего бы сие?! Дело ведь пустяковое! – всколыхнулся Вершило.
– Пустяковое оно лишь для тя, понеже, ловча со скрытностью, твой внешний сыск изловчился вытребовать себе особливые права – не в пример службам из праведных. Ведь даже нам, внутреннему сыску, воспрещено вмешиваться во многие ваши проказы, нарушающие запреты, обязательные для всех остальных.
Понеже поставлены мы надзирать за честным соблюдением законов. И строго спрашивает с нас за то Высший совет старейшин! Чихнем не туда, и то взыскивает! Сам понимать должен…
– А не понимаю, куда ведешь! – живо возразил четвертый по старшинству чин внешнего сыска Секретной службы,