Что делать с этими людьми,
Ума не приложу.
Мефистофель:
– К чему ты там приладить ум
Стараешься, шельмец!
Кури траву, вкушай лукум,
Паси своих овец.
И кто, по-твоему, злодей?
Услужливый чувак?
Тайком от всех вскрывал людей?
Так врач он или как?
Он чист, как лист,
И, вроде, твой не нарушал закон.
Бог:
– Он чёртов старый эгоист!
И слишком скучен он.
Мефистофель:
– Так это ж ты создал завет
Придуманной любви.
Возьми мои: запретов нет,
Мораль одна: живи!
Живи и жить другим давай,
И ярче всех гори!
А ты иди в свой богов рай,
Со скуки там умри.
Бог:
– Опять ты споришь. Рай хорош,
Для тех, кто чист душой.
А много ли с тебя возьмёшь,
Еды казан большой?
Мефистофель:
– Причём еды?! Я много дам,
Имею арсенал…
Такой роскошный мир создам
Без сметок и лекал.
Так что же Фауст? Я смогу
Разжечь в нём ту искру,
Что он нечаянно задул
"Служением Добру".
Уверен я, захочет он
Впустить в себя поток.
Он будет жечь, как сотня солнц,
Как Маяковский жёг.
Уверен, будет ценным то,
Что я ему продам.
Так ты отдать его готов?
Ударим по рукам?
Бог:
– Отдать готов, но есть условье,
Простое нам, богам:
Пусть даст тебе расписку кровью,
И пусть захочет сам!
НОЧЬ (Фауст в своей комнате) ч.1
Фауст:
Я, столько изучив наук,
Став доктором седым,
Сегодня обнаружил вдруг,
Что всё есть прах, всё – дым!
И всю свою пустую жизнь
Я гнался не за тем,
Как будто чёрт шептал: держись
Надуманных проблем…
(Входит Вагнер в спальном колпаке и халате, с лампою в руке. Фауст с неудовольствием поворачивается к нему)
Вагнер:
Учитель, можно?
Фауст:
Заходи.
Вагнер:
Да я не задержусь надолго,
Зачем я, сам не знаю толком,
Я просто мимо проходил.
Я всё риторику читал,
Последний том уже остался,
Я было спать уже собрался,
И вдруг молитву услыхал.
Пронзительны и горячи
Слова молитвы странной этой.
Так плачет сердце, так кричит
Высокая Душа поэта.
Поэта, да… А может, вы
Трагедий греческих читали монологи?
Фауст:
Да проходи ж, не стой ты на пороге!
Трагедии… Я не артист, увы.
Вся жизнь – трагедия. Да, то была молитва.
Что греческие – пережить свою!
Вот моя жизнь – разбитое корыто.
Но я не плачу. Я её пою!
Вагнер:
Учитель! Вы отважный стоик,
Храбрец, безумец, сибарит!
Простите, вырвалось…
Фауст:
Не стоит.
Я сам себя браню за вид,
Что вызывает только зависть
У тех людей, что я лечил.
В моей бы шкуре оказались –
Ты шибко б нас не различил.
Вагнер:
Так вот, и я о том толкую,
Что надобно суметь
За утро прорвищу такую
Работы одолеть.
Помощник нужен вам, пожалуй,
Хотя бы склянки мыть.
И я подумаю, бывало:
Что ж, так тому и быть.
Когда решите взять подмогу
И спросите меня,
Уж я не стану думать долго,
Начну с того же дня.
Фауст:
Ретива молодость, известно.
Но, что б ты о себе ни мнил, -
Тебе