Хотя нет, очень даже и не просто. Не далее как пару недель назад кое-что произошло. Моя подруга Ленка-француженка, та самая, что в детях души не чает, а потому и работает за гроши в задрипанной школе Трубного района учителем, подбросила мне на время своего сводного братца – оболтуса десяти лет.
– Танюша, мне тут по блату путевочку в один клевый и очень дорогой санаторий достали, не последишь за ребенком? – обратилась она ко мне, заявившись в гости ни свет ни заря. – Мои все кто куда разъехались и не скоро будут, а его деть некуда, одного же не оставишь.
Когда же Ленка увидела выражение моего лица, молчаливо говорящее все, что я относительно ее идеи думаю, она моментально прикинулась самой несчастной женщиной на земле и стала жаловаться. Жаловалась на зарплату, не позволяющую ей как следует отдохнуть; на работу, которой она в общем-то довольна, да только из-за нее почти не имеет свободного времени на личную жизнь. А личная жизнь у нее, хорошей, давно уже находилась на нуле – ни постоянного любовника, ни даже временного ухажера. А тут такая удача: и тебе заслуженный отдых, и возможность найти того единственного, что предназначен ей, можно сказать, с самого рожденья.
Вот этим она мне на нервы и капала, а я-то, дура, сначала слушала ее, раскрыв рот, а потом взяла и согласилась. Ну, для себя я, конечно, прикинула, что парень вроде бы не грудной, особой опеки не требует, всего-то и надо, что накормить его. К тому же, наблюдая за молодежью со стороны, я подумала, что он целыми днями будет носиться по дружкам и подружкам и видеть его я практически не буду – следовательно, согласие на просьбу старой подруги лично мне ничем не грозит.
Но, боже мой, как же я ошибалась! Жаль, что поняла это лишь сегодня, увидев «золотого» мальчонку, как отзывалась о нем его сестричка, когда Ленка привела братишку ко мне. Тогда-то мне и стало ясно: тишины и покоя не будет, даже не мечтай. Потому что парень, оказавшись в моей квартире, сразу же повел себя так, будто хозяин тут он, а не я.
– Ну и дыра, – ни много ни мало, усмехнувшись, заявил он, переступив через порог моего жилища. Затем бесцеремонно прошел в зал, снял со стены кинжал – подарок Гарика Папазяна, повертел его в руках, потом вернул на место и равнодушно спросил: – Где тут моя комната? Надеюсь, хоть в ней нет всего этого хлама.
В ответ я смогла только глупо пожать плечами и покоситься на довольную Ленку. Ей-то что, через час она укатит в свой санаторий, а мне тут развлекаться с ее детонькой.
– Что, для меня нет отдельной комнаты? – сам все понял парнишка, внимательно оглядевшись. – Блин, ну я и попал! Хуже не придумаешь.
Он стоял в центре комнаты, по-блатному засунув большие пальцы рук за ремень своих новомодных джинсовых брюк, и смотрел на нас с Ленкой как бы свысока. По его взгляду я и поняла, что в роли подчиняющегося этот малый себя даже не представляет. Он привык получать все, что желает, – результат сестриного воспитания, она у нас любительница баловать детей. Но я-то к этой группе никак не отношусь и совершенно не намерена терпеть пренебрежение ко мне и моим вещам в собственной квартире.
Приняв решение сразу же отказать Ленке, несмотря на нашу с ней давнюю дружбу, я решительно повернулась в ее сторону и тут же услышала:
– Скажи, ведь правда, он душка? Ты даже еще не представляешь, насколько это талантливый мальчик, настоящий кладезь новых идей и фантазий. Вдвоем вам будет веселее. К тому же, я надеюсь, – уже тише добавила Ленка, – что после общения с ним ты наконец задумаешься о том, не заняться ли тебе самой созданием полноценной семьи, с такими же вот детишками.
Нет, Ленка, несомненно, была хорошим педагогом и психологом, иначе бы ей ни за что не удалось так быстро сломить мое сопротивление и даже умудриться не услышать от меня ни единого слова протеста или восклицания. Я и очнуться не успела, как она укатила на вокзал, оставив меня наедине со зверенышем, почему-то называемым ребенком. Вот с этого момента и начались мои беды.
Талантливый мальчуган, пока я провожала его сестрицу, умудрился разобрать мой старый, но очень удобный фотоаппарат. Когда же я, вернувшись в комнату, застукала его за этим занятием, кладезь идей без всякой боязни заявил:
– Не думал, что ты коллекционируешь такую рухлядь. Ленка говорила, ты частный детектив, но я пока что-то не нашел у тебя ни одного шпионского прибамбаса, одни только детские игрушки, – он указал на сваленные в кучу приборы, которыми я обычно пользуюсь во время расследований. А, ты, наверное, их хранишь где-нибудь в тайнике, чтобы никто не нашел, – сделал он собственный вывод, даже не дожидаясь от меня ответа или пояснения. – Кстати, могу кое-что из этого мусора соорудить более полезное. Как тебе такая мысль?
«Ну уж нет, с меня хватит! Чтобы какой-то сопляк выводил из строя мои рабочие инструменты – не позволю».
– Ты… послушай-ка меня, – уперев руки в бока, строго начала я.
– Костян, – перебил меня мальчишка.
– Что? – не сразу поняла я.
– Меня так зовут друзья. Костян, то есть Костя, можно Константин. Мы ведь еще, кажется, незнакомы. Ну, так что ты там хотела сказать?
«Невероятно, –