– Фамилия его была Оливье, – уверенно заявил Вася.
Люся недоверчиво фыркнула и решила съязвить:
– А имя – Жюльен!
– Да, – спокойно сказал Вася, – так его и звали – Жюльен Оливье.
– Чего-то мы про такого космонавта не слыхали, – подал голос Егоров.
– Вась, – перебил его Корбут, – а к чему вот это вот всё сейчас было – ёлки-палки-новый год?
– К тому, что космонавты должны были приземлиться в конце декабря. А праздновать новый год они собирались дома с семьями. Наши тут, а Жюльен у себя во Франции. Время шло, космонавты летали один виток за другим, ждали команды из Центра Управления Полётами, но Центр молчал.
Прошли сутки, потом другие. Связь так и не восстановилась, и космонавты решили приземляться самостоятельно. Траекторию просчитали, пролетели ещё виток, чтоб собраться с духом и пошли на снижение.
Из-за алебастровой Венеры поднялся огромный синий полукруг, покрытый белыми облачными разводами и зелёными пятнами островов. Полыхнул в крошечном море солнечный блик, скользнул вверх, зацепив извилистое речное русло. Зелёный остров стал стремительно приближаться, вырастая до континентальных размеров.
– Меня тошнит, – упрямо повторила Люся.
– Вася, давай короче! – крикнул Славка-матрос, – сели они, или как?
– Нормально они сели, – заверил Вася. – Спускаемый аппарат упал в тайге, в болотистой местности. Грунт там мягкий… Зима стояла аномально тёплая, ниже минус двенадцати температура даже ночью не опускалась. Мороза космонавты особо и не опасались – амуниция при них была надёжная: комбинезоны, куртки, ботинки, всё специально разработано для таких ситуаций. Оружие имелось – это на случай нападения диких зверей. Продовольствия дней на пять-шесть точно хватило бы. Только вот связь так и не наладилась. Решили они развести костёр, во-первых, для того, чтобы подать знак поисковикам, а во-вторых – темнело быстро, а с костром всё-таки веселее.
На стенах зала возникли ели, тёмные наверху, а снизу освещённые пляшущим тёплым светом. Потянуло дымом. Позади статуи Венеры замелькали языки пламени, в небо и в зал полетели искры. Три человека подтаскивали к костру сухие стволы и хворост, рубили сучья и бросали их в огонь.
Справа от них, на длинной ровной проплешине с тонкими деревцами, растущими вкривь и вкось, лежал округлый предмет, похожий на завалившийся на бок огромный бидон с раскрытой крышкой. В мигающем свете костра предмет казался то ржавым, то угольно-чёрным. Рядом с ним протянулось на снегу большое красно-белое полотнище, вздыбленное двумя-тремя поломанными ёлками.
– Вон он! – громким шёпотом вскрикнул кто-то из пацанов.
– Это чего, спускаемый аппарат?
– Да!
– Тихо вы!
Костёр сильно разгорелся, пламя взметнулось, ярко осветив людей и всю поляну. Вдруг справа что-то затрещало, будто рушился деревянный дом. Все обернулись. Там, где раньше лежал на снегу огромный бидон с откинутой крышкой, теперь зияла чёрная