Стараясь не скрипеть диваном, я осторожно встала, босиком приблизилась к двери и заглянула в «глазок». Принимать сейчас кого-то знакомого в качестве гостя мне страсть как не хотелось. Настроение не то. К счастью, искажающее стеклышко оптического прибора представило моему взору совершенно незнакомую женщину. Я поняла, что передо мной наконец-то очередной клиент, точнее, клиентка. С первого же взгляда она показалась мне довольно привлекательной.
Звонок повторился, и я поспешила открыть дверь.
Пару секунд мы изучали друг друга. Женщина действительно была красива, но немолода. Возраст за сорок выдавало множество мелких морщинок возле темно-зеленых глаз и редкая проседь в давно не крашенных волосах, по цвету напоминающих серую осеннюю дымку. Они были гладко зачесаны назад и на затылке уложены в замысловатую прическу. Одета женщина была, прямо скажем, не по-летнему: деловой черный костюм, белая кружевная блузка, телесного цвета колготки, а может, и чулки (это при жаре 30 градусов), и венцом всему – черные же туфли на высоченной шпильке. В руках дама держала лакированный ридикюль. Я была польщена, что, собираясь ко мне, она разоделась так, словно шла на прием как минимум к министру, и тут же поймала себя на мысли, что стою перед ней босиком, в коротенькой мятой футболке, едва прикрывающей трусики, и с «вороньим гнездом» на голове, поскольку причесывалась последний раз вчера вечером, то есть сутки назад.
– Вы Иванова? Татьяна? – спросила женщина приятным, мягким, слегка дрожащим голосом и затеребила тонкими пальцами ридикюль.
– Да, – лаконично ответила я и отступила назад, жестом приглашая ее войти.
Женщина переступила порог, покачнувшись при этом на своих шпильках, и замерла на месте.
– Ну, проходите. Вот сюда, – указала я ей в направлении комнаты, отмечая про себя, что моя гостья заметно смущена и нервы ее явно на взводе.
Она прошла в комнату и села на край кресла, положив ридикюль на колени и накрыв его руками. При этом она снова слегка покачнулась.
Убедившись, что долгожданный клиент укрепился на месте и падать в обморок не собирается, я поторопилась в ванную, где лежали мои трикотажные шорты. Мельком я успела посмотреть на свое отражение в зеркале и, решив, что лучше бы я этого не делала, вернулась в комнату.
Женщина, скользнув взглядом по моим горошковым штанишкам, отвернулась и стала смотреть в окно. Я села на диван, злясь на себя за то, что по сравнению с ней выгляжу натуральным пугалом, и задала свой обычный вопрос:
– Вам кто-то порекомендовал меня или...
– Да, Катя Лунина! – оживилась женщина, подавшись вперед, и я испугалась, что она сейчас упадет с кресла. – Катя – моя дальняя родственница.
– Ах, ну да, я ее знаю! – ответила я, живо припомнив все свои злоключения, связанные с делом Кати, а точнее, с делом ее мужа, необоснованно обвиненного в убийстве. Эх, и пришлось мне тогда попрыгать! Чудом жива осталась. Невольно я снова стала разглядывать давно не беленный потолок и представила себе, что, если эта женщина от Луниных, значит, мне опять предстоит...
– Меня зовут Елизавета Андреевна Тимофеевская, – прервала мои мысли родственница Луниных.
– Слушаю вас, – кивнула я, озадаченная тем, что где-то уже слышала эту фамилию.
– Дело в том, что... – Елизавета Андреевна замялась, как-то неестественно выгнула шею и забарабанила ногтями по своей лакированной сумочке.
– Так в чем же дело? Да вы не волнуйтесь. Может, чаю хотите? – предложила я, стараясь прийти ей на помощь.
– Нет-нет, спасибо, – снова оживилась она и опять подалась вперед. Я вообще не понимала, на чем она теперь держится. – Дело в том, что у меня к вам очень деликатная просьба.
– А ко мне чаще всего обращаются именно с такими просьбами. Так что вы расслабьтесь и расскажите все по порядку, – в очередной раз попыталась я привести ее в чувство, что мне уже порядком стало надоедать.
– Я оплачу! – вдруг неожиданно громко воскликнула Елизавета Андреевна. – Я очень хорошо оплачу вашу работу, Танечка, если вы согласитесь ее выполнить.
Слово «оплачу» как-то совсем не вязалось с внешностью этой женщины. Но зато очень вязалось с моими финансовыми затруднениями.
– Сначала изложите мне суть дела, – ответила я, заранее зная, что скорее всего соглашусь, – а там посмотрим.
–