От тюрьмы и от сумы не зарекайся
Поэтический сборник «НЕ ЗАРЕКАЙСЯ…» написан не по наслышке.
Мне пришлось, будучи следователем МВД, принимать участье не в одной сотне судеб людей, которые преступили закон. Истории разные, но были такие, которые по неволе трогали сердце, заставляли задуматься о судьбе человека, попробовать понять, что не так было в жизни молодых и здоровых парней, что привело их к жизненному краху.
Иногда я делал небольшие сюжетные зарисовки в стихах. После окончания службы выяснилось, что таких зарисовок много и появилась первая тематическая книга «Только солнце в железных прутах».
.В нашем менталитете, в русской литературе всегда была воровская, блатная, тюремная лирика, описывающая то, что было связано с криминалом, с фактом лишения человека свободы. Особое место занимает лирика С. Есенина,
Я такой же, как вы пропащий,
Мне теперь не уйти назад.
Народный фольклёр всегда имел место быть, получается тюремный тоже.
Волею исторических обстоятельств тюремная песня утверждается в русской лирике творчеством поэтов-декабристов (В. К. Кюхельбекер, А. И. Одоевский, В. Ф. Раевский, Ф. Н. Глинка), пополнивших и народный песенный репертуар. В наше время это эстрадный песни шансона и не только.
Спрятаться от тюремной лирики нельзя, важно другое, сможет ли контент стихотворения пробудить в человеке человеческое, мотивацию к исправлению совершённой жизненной ошибки, вернуться к нормальной жизни. И ещё, на плохих примерах тоже учатся.
Господь учил прощать, если человек раскаялся.
Что с этого получилось судить тебе читатель.
Та женщина, которой нет милей
Седеет ночь и свечи догорают,
Общения жажда не уснет никак.
Нет утомления, а тела не знают
Усталости от запоздалых ласк.
За ночь азарта по судьбе заплатит
Вор молодой удачею… своей.
Ну, а она безумно вдруг заплачет,
Та женщина, которой нет милей.
Под утро опера взломают двери,
И на фужер разбитый ляжет вор.
Всё кончится по пресечению меры,
И будет суд бездушно скор.
Ах, белы свечи, счастье догорает,
Седая ночь напомнит о любви.
Зек на этапе деву вспоминает,
Фужер разбитый и щеку в крови.
И жизнь до следствия мне снится
Роняет в лужи ветер тихо листья,
Воды зеркальной ранится стекло.
За дымкой утреннею это небо чисто,
И в парке вороны клюют тепло.
И как песок из золота – дни убывают,
И хлопоты пред вечностью ничто.
Что наши души каждой осенью теряют,
Я знаю, не расскажет мне никто.
И одиночество после СИЗО достало,
Где я безвинно год свой просидел.
И женщина ушла и новых бед не мало,
После разборок тот же беспредел.
Роняет ветер в речку с клёнов листья,
И ранится души моей тончайшее стекло.
И жизнь до следствия мне снится,
Нет воронов в ней, ну а солнце высоко.
Прошу, Господь, не дай пропасть душе
За что в суде я нынче подписался,
С подачи чьей мне дали долгий срок.
Нас подставляют и я жертвой оказался,
И не поможет адвокат и сам пророк.
Была и есть шестёрка битой картой,
Не семь бед, но сполна держу ответ.
Осталась всё за двадцать пятым кадром,
И обилечен… только не тому билет.
И что бы не было там срок отбуду,
Вся наша жизнь ошибки прошлых лет.
В дом матери вернусь батрачить буду,
Найду на все вопросы в жизни я ответ.
Кто не был тут, то лучше пусть не будет,
И сам я выведен с игры чужой уже.
За черную неблагодарность суд не судит,
Прошу, Господь, не дай пропасть душе.
Ты же знала юнцом меня чистым
По бакланке… я сел безвинным,
Срок мотал в том себя не корю.
Ты же знала юнцом меня чистым,
С прошлым… кончено на корню.
Ты в невзгодах меня не дождалась.
В испытаниях цена есть всему.
С прошлым, плача, я знаю, рассталась,
Сладострастье… виной знать тому.
Жалко