У. Она филолог. Маме сорок пять лет. Но выглядит она потрясающе, на десять лет моложе. Хотя, после гибели папы, она сильно изменилась. Не постарела, нет. Она как будто заморозилась, как Снегурочка. Ей стало все безразлично, кроме Вари, конечно. И это безразличие, и печаль, плескавшиеся в ее глазах, и создавали образ Снегурочки. Варин папа, Александр Николаевич Лазарев, погиб два года назад в автокатастрофе. Он возвращался из Питера в Москву. Шел сильный дождь, трасса была скользкая. Папа спешил, ехал со скоростью выше ста километров. На повороте он не справился с управлением, машину занесло и перевернуло несколько раз прежде, чем она свалилась в кювет. Папа погиб сразу. И жизнь мамы разделилась на две части. Счастливая и светлая до его гибели и пустая и ненужная, после. Варя как-то спросила у мамы: «Почему у нее всегда печальные глаза»? А мама ответила, что единственное, что у нее осталось в этой жизни – это печаль. Ну и Варя, конечно. Но это совсем другое. Вот тогда Варя возмутилась. Да, папа погиб! Конечно, это страшное горе. Но жизнь продолжается. И так, как живет мама, жить невозможно! И папа бы этого не одобрил. Папа всегда был оптимист. И в самой пессимистической истории находил положительные моменты. А сейчас он сказал бы, что судьба, разломив мамину жизнь на две части, дала ей шанс начать жизнь заново. Это вовсе не значит, что нужно забыть все, что было в той прежней счастливой жизни вместе с папой. Это, конечно же, останется в памяти навсегда. Но нужно жить дальше. И жизнь мамы не должна замыкаться только на Варе. Вот так, сурово, как школьная училка ученице, Варя преподала маме урок. А Светлана Алексеевна только грустно улыбалась и отвечала, что жизнь у нее была только одна, и судьба одна и другой ей просто не нужно. Варя набрала мамин номер телефона. Шли долгие гудки. Наконец, мама ответила. Она, как школьница, лепетала Варе что-то невразумительное. Извинялась, что не позвонила, и не сообщила Варе, что она сейчас в командировке и будет только завтра. Но Варя шестым чувством поняла, что никакая это не командировка, а мужчина. Варя хмыкнула. Видать нашелся какой-то Мизгирь, который растопил сердце бедной Снегурочки. «Лед тронулся, господа присяжные заседатели»! Может быть, мама сможет изменить свою жизнь? Ну что ж, Варя будет только рада. Она на автомате, как робот, приняла душ, рухнула в постель и мгновенно уснула. И снилось ей красное, маковое поле. И как будто они с мамой бегут по этому полю босиком, взявшись за руки. А в душе у Вари поднимается невообразимое чувство счастья. Такого Варя еще не испытывала никогда. Казалось, что каждая ее клеточка пропитана этим счастьем. Варя проснулась утром и долго лежала в постели, не открывая глаз. И в этот момент в голове промелькнула мысль: «Что-то непременно должно произойти. И это что-то должно быть очень-очень хорошее, которое круто изменит и Варину и мамину жизнь»!
Светлана Алексеевна не спала. Она не могла заснуть. То, что произошло сейчас с ней не входило ни в какие рамки дозволенного. То есть того, что дозволила себе она сама. Никаких отношений с мужчинами! Жизнь закончена, имеется в виду ее личная жизнь. Да и Светлана была не из тех женщин, которые с легкостью вступают в отношения с незнакомыми мужчинами. А со знакомыми – это вообще табу! Ну, вот такая она странная! Не может лечь в постель с мужиком, если не влюбится в него. А влюбиться-то не в кого! Вот просто не в кого! Так думала Светлана до сегодняшнего дня. То есть пока не встретила ЕГО. А вот об этом подробнее.
Вчера Светлану Алексеевну вызвал декан в свой кабинет. Когда она вошла, кроме Анатолия Ивановича Кожина в кабинете сидел фактурный, крепкий мужик с суровым взглядом, лет пятидесяти, а может быть и больше. Он и интересом посмотрел на Светлану.
– Присаживайтесь, Светлана Алексеевна, – приветливо проговорил Анатолий Иванович. – Вот, Илья Александрович, это Светлана Алексеевна Лазарева, наш ведущий специалист, я бы сказал, лучший пушкинист.
Илья Александрович чуть заметно улыбнулся и даже привстал. Уж чего он хотел, пожать или поцеловать ее руку, Светлана так и не поняла, потому, что он сел обратно так ничего и не предприняв.
– Светлана Алексеевна, – продолжал Кожин, – вот Илья Александрович просит помочь, то есть в порядке шефской помощи прочитать лекцию об Александре Сергеевиче, что-нибудь интересное, неординарное, ну, вы сами знаете, приуроченное ко Дню рождения поэта, к 6 июня.
– Я поняла, – растерянно проговорила Светлана, – только где прочитать, в жэке, в школе, в университете?
– А я разве не сказал? – удивился Анатолий Иванович. – В Академии ФСБ. Илья Александрович является заместителем начальника Академии и по совместительству занимается воспитательной деятельностью курсантов.
Светлана Алексеевна перевела взгляд на Илью Александровича, и ее глаза встретились с темно-серыми, как грозовое небо его глазами, и тут он неожиданно покраснел.
– Да, вот решили провести конференцию, некий вечер Пушкина, – проговорил он немного хрипловатым голосом.
– Хорошо, – кивнула Светлана, – я поняла, Анатолий Иванович.
– Вот и ладненько, – обрадовался Кожин и передал ей папку. – Здесь программа вечера, указанно время начала конференции. Вы выступаете последней, то есть завершите все выступления курсантов и отберете победителей, так как будете в президиуме.
Светлана
