Шуга
Вдоль берегов идёт шуга.
Вдоль берегов идём и мы.
И это значит – два шага
Земле осталось до зимы.
Зима найдёт нас поутру
И встретит будто невзначай,
Присядет к нашему костру,
А мы заварим крепкий чай.
И не оглянемся уже,
Всё лету прошлому простив,
На этом снежном рубеже
В себе рубеж переступив.
А по берёзовым листам
Ударят заморозки влёт.
Потом настанет ледостав,
Настынет в заберегах лёд.
И так нам жить: любить снега
И не просить тепла взаймы.
Шуга идёт, и два шага
Земле осталось до зимы.
«Уже изобретён велосипед…»
Уже изобретён велосипед.
Уже приобретён в универмаге.
Со странным чувством страха и отваги
В седло садится мальчик. И вослед
Ему кричат товарищи: «Крути,
Крути!..» Но солнце путается в спицах,
А руль никак не выберет пути –
И мальчик падает. И вновь садится!
Из-под веснушек – и беда, и боль.
Друзья, орите вслед ему, орите!
Нас только скорость держит на орбите,
Крути педали, маленький, изволь.
Крути, крути, – пусть наслезит глаза
Шершавый ветер. Важно – скорость выжать,
И ритм принять, и всей душою выжить.
Крути, не нажимай на тормоза!
«Мы шли сквозь лес. Работы полевые…»
Н. Торопову
Мы шли сквозь лес. Работы полевые
До блеска раскатали колею.
У леса и у поля на краю
Я ощутил вкус времени впервые.
И замер – будто с книгою в руке,
И прочитал, раскрыв на серединке:
К земле снижались быстрые снежинки,
Светился мокрый лист на сапоге.
Спешил октябрь заполонить пространство.
Студент-подросток в куртке до колен,
Я уловил простое постоянство
В круговращенье этих перемен.
Был тот же день – но явственней и шире,
И было трудно осознать вполне,
Что в этом повторяющемся мире
Уж никогда не повториться мне!
Шли обнажённым полем. Из-под ног
Катились клубни бело-голубые.
Железно-кислый, на губах, впервые, –
Вкус времени был внятен и жесток…
О высшей математике
Математик дедушка Сокольский:
– С вами мы ровесники, – сказал.
И, хотя вопрос довольно скользкий,
Очень быстро это доказал.
Непростую объясняя тему,
Может, претендуя на почин,
Жизнь свою и нашу свёл в систему
Бесконечно малых величин.
Выстроил каракулей цепочку,
А когда расчёты завершил,
Знак «равно» поставил, после – точку, –
Так, что мел в кусочки раскрошил.
Говорил он: – Юноши, поверьте! –
И в его глазах смеялся бес.
Вышло: мы равны до самой смерти
В высшей математике чудес.
По-его и вышло, как ни странно.
Как ни странно, так тому и быть.
Повторял Сокольский неустанно:
– Надо математику любить!
Поднимал он палец, как указку.
Вот такие, стало быть, дела:
Мы тогда решили – это сказка.
Это только присказка была.
Художник
Не акварелью и не маслом –
Мальчишка кровью холст измазал.
С мольберта, обретая тело,
Девчонка грустная смотрела.
Был холст – как хрупкое растение,
И был мальчишка этот мал,
Стояли сверстники растерянно,
Он сам растерянный стоял.
О, страстность тяги к начинанию,
Исканий вечная стезя.
Был этот холст таким нечаянным,
Таким, что искренней нельзя!
Руководитель