– Нам встретилась какая-то странная девица, – подходя к приоткрытой занавеске и почтительно кланяясь, сообщил охранник. – Не гневайся, господин! Клянусь Кастором, Поллуксом и их всемогущим отцом, ни одна из земных фурий не посмеет преградить дорогу благородному патрицию.
– Некоторые земные фурии с виду напоминают граций… – Приятный и довольно высокий тембр свидетельствовал о том, что голос принадлежит человеку молодому. – Это какая-нибудь горожанка?
– Похоже, что нет, господин.
– А кто же?
– Она выглядит подозрительно, – ответил охранник, косясь на Адель. – Не поймешь, откуда взялась.
– Что же за девица такая? Я хочу на нее посмотреть.
– Позвать ее?
– Да, Крисп. Подожди… Она красива?
– Мой господин увидит сам. Эй, ты! – крикнул он Адель. – Иди сюда!
Она бросила на него презрительный взгляд.
– Вот еще! Я не обязана подчиняться твоим приказам.
Охранник побагровел.
– Только посмей не подчиниться!
– А то что?
Мама не раз в шутку говорила Адель, что она наверняка должна была родиться мальчишкой, но, видимо, в последний момент передумала. Склад ума, характер и цели в жизни у нее точно были мужскими. А вот средства их достижения – женскими. Поэтому она улыбнулась человеку по имени Крисп своей самой елейной улыбкой и произнесла:
– Я боюсь этих страшных носильщиков.
От такого неожиданного признания охранник окончательно растерялся и лишь промычал что-то невразумительное.
– Отойди, Крисп! – донесся голос из носилок. – Я выйду сам.
Занавески распахнулись, и загадочный патриций предстал взору Адель.
Короткая темно-красная туника и светлая тога14 не скрывали изящества гибкого молодого тела и крепких стройных ног с тонкими лодыжками, обутых в закрытые сандалии. Не в силах сдержать вздох изумления, Адель впилась взглядом в его лицо: светлые волосы аккуратными прядями обрамляли нежные, почти женские черты, подчеркивая плавный изгиб бровей над длинными ресницами, которые, в свою очередь, оттеняли глаза удивительного глубокого небесного цвета. Прямой, чуть заостренный нос свидетельствовал о благородном происхождении, а яркие, четко очерченные губы придавали лицу едва уловимую капризную изнеженность.
– Приветствую тебя, femina!15 Да будут благосклонны к тебе великие боги! – пристально и заинтересованно глядя на Адель, проговорил патриций. Затем дружеским жестом протянул ей руку: – Могу я пригласить тебя в мои носилки, дабы скрасить одиночество?
Адель оробела.
– Добрый… вечер, – пробормотала она, мгновенно растеряв свой воинственный пыл. – Честно говоря, я не знаю, насколько прилично с моей стороны…
Заметив, что патриций опустил руку и, похоже, не намеревался настаивать, она прервала себя на полуслове и решительно заявила:
– С удовольствием.
Он улыбнулся