Так и просидел до вечера. Старался ни о чём не думать. Ни о погубленных трудах, ни о дорогой ткани нарядов колдуньи, которые могут полинять и вытянуться от стирки, ни ноющих суставах.
– В ларец, живо! – распорядилась хозяйка. Я поспешил на голос.
Крышка захлопывалась неслышно и невидимо и открывалась также. В ларце мысли вернулись. Я позабыл времена, когда мог заснуть. Не знаю, сколько мне лет. Должно быть, много. Руки уже не те, суставы распухли, да и бессонница зачастила.
Моя память содержит тысячи ужасно похожих и непохожих дней. Безвременье ларца выплёвывает меня в утро и проглатывает вечером по приказу колдуньи. Когда-то я ненавидел её, но с возрастом пылкие страсти во мне поутихли. Раньше я представлял, как она умирает, пронзённая мечом. Сейчас я понимаю, что это блажь. За годы она не состарилась ни на день и нисколько не изменилась нравом, в отличие от меня. Я стал мудрее и сдержаннее. Вот и о юнце стоило позабыть, убогий ведь не со зла. В убогих, говорят, зла ни грамма. Они всё делают по недоумению – соображают долго, да не метко. Долго ему на свете не задержаться. Полтора дня в услужении и второе избиение. Своеобразное достижение. Не заметил, вернулся ли он в ларец, но да это часто можно узнать только утром.
Стоило немного успокоиться, и утро пришло в два раза быстрее, чем вчера. Я размял скрипучие коленки. Сегодня было сносно, можно было и на улице поработать.
Хозяйка налетела как фурия. Сдёрнула туфельку без задника с узкой ступни. Железный кончик каблучка замелькал в воздухе. Юродивый пережил вчерашний день, но я похоже упустил из виду его новую провинность, погрузившись в умиротворяющий разбор семян. Тонкая рука безжалостно колотила беззащитное плечо.
– Ааааааа!!! – в ярости завизжала хозяйка, не видя в глазах жертвы ни страха, ни боли.
Умный бы покорился, дал колдунье почувствовать, что она владеет ситуацией, хотя бы чтобы она прекратила побои. У хозяйки тяжёлая рука. Не всякий мужчина сможет ударить кастетом с такой силой и злостью, как она туфелькой. Юродивому ума не хватало покориться, в отличие от здоровья. Стоял, не двигаясь с места, и тупо и упёрто смотрел на колдунью. Видимо, часто бивали. Во всяком случае, обращение хозяйки его ничуть не удивляло.
– Ааааа! – вскрикнула хозяйка, швыряя туфлю в окно. – АААААААА!!! – заголосила она, оглушая. Её уже было не удержать. Она оттягивала вниз полу платья и прыгала на месте. – ААААААААААААААААААААААААА!!!
Стекла задрожали в рамах.
– ААААААААААААААААААААААААААААА!!!
– ААААААААААААААААААААААА!!!
Стёкла