ДОВЕРИЕ – это НЕ НУЛЬ!
НАЧАТЬ С НУЛЯ… «Нуль» – это всего лишь условное обозначение некоей отправной точки. Точка – это ЧТО-ТО, которое уже НЕ НУЛЬ. А если точка эта всего лишь ты – тем более. ТЫ – это ЦЕЛЫЙ МИР.
Целый мир? Да ты, брат, богат!
ТЫ – это ЦЕЛЫЙ МИР… Кто знает, где начало, а где конец ВСЕЛЕННОЙ? Ты уверен, что это твой первый шаг, первое «гу-гу», первый поцелуй, последнее свидание, последний глоток воздуха? Что в восемнадцать – мир у твоих ног, а в сорок восемь – последний вагон? Почему мы говорим: «вселенная бесконечна», но не говорим: «вселенная безначальна»? Я как-то читал, что вселенная – это живой организм, в которой бесконечное множество галактик, нас. В свою очередь в каждом из нас великое множество галактик. Великий разум или Прародитель нас опекает и оберегает. В свою очередь, мы оберегаем (не оберегаем) и опекаем (не опекаем) собственный организм (бесконечное множество галактик, которое живет в нем). То есть мы… боги?!
ВСЕЛЕННАЯ – это начало начал, которое НАЧАЛО НАЧАЛ…
Ты – бог?!
НАЧАЛО может быть хорошим или плохим, удачным или неудачным. Но это всего лишь продолжение ПУТИ. ТВОЕГО ПУТИ. Каким он будет, этот путь из бесконечных начал? Может это путь строителя, а может и разрушителя, удачливого воротилы миллионов, а может и нищего побирушки…
Это все – ТЫ.
НАЧАЛО НАЧАЛ… Это не слова из песни, но их тоже не выкинешь. Когда самозабвенно вплескиваешь энергию в любимую женщину, ты ведь не думаешь, что это конец, что это в последний раз? Так почему же, черт возьми, потеряв какой‑то миллион зеленых на бирже, приставляешь к виску дуло пистолета? Начни с начала! И будет тебе оргазм! Ещё много-много-много раз!
Опять из песни? Попробуй выкинь!
Декабрь 2003 г., журнал «Очень кстати», Киров
—–
Я начинаю и выигрываю
«Начать с нуля», «начать с чистого листа» – тема извечная, как извечны темы о любви и счастье, удаче. О жизни. Казалось бы, что сложного и непонятного: простая закорючка, которая обозначает НИЧТО. Или чистый лист, плоскость, пространство, временной отрезок, где нет НИЧЕГО. Где можно сделать новый шаг, новый прыжок, новый виток. Но бывает ли все это в абсолютной пустоте, есть ли эта пустота? Если да, то стоит ли даже пытаться шагнуть, прыгнуть, потянуться за новым поцелуем?..
Первые шаги в своей жизни я сделал, когда мне было пять лет: никто кроме матери не верил, что этот болезненный мальчик, который родился весом в пять килограммов, когда-то встанет на ноги. Я встал и пошел. Более того, от меня доставалось всем ровесникам (и не ровесникам тоже), которые прямо с пеленок выпрыгнули на улицу.
Со средней школой я познакомился на два года раньше: за руку водил туда старшую сестру-первоклассницу, которая никак не могла запомнить дорогу, и делал с ней уроки.
Детство для меня кончилась именно тогда, когда я сам пошел в первый класс. Почему-то все взрослые в один голос решили сделать из меня пример для подражания: учёба мне давалась легко, пятёрки сыпались как из рога изобилия, с первого по десятый классы я был председателем совета отряда, класскома, комсомольским вожаком и т. д., но мне было не с кем поиграть-пообщаться. С каждым классом росла стена отчуждения между мной и моими ровесниками. Я забаррикадировался от недружелюбного внешнего мира книгами: в пятом классе за неделю проглотил «Войну и мир», за сутки – «Графа Монте Кристо», за трое – «Дон Кихота».
Быть отличником мне надоело к восьмому классу, но разогнавшийся под откос вагон было не остановить: учителя из меня слепили-таки отличника.
В университете тоже был отличником. По привычке. Но и самым большим прогульщиком занятий и дезертиром от фронтов борьбы за урожай лука, свеклы, винограда, хлопка и т. д. Ни в какие старосты или комсомольские вожаки я не играл принципиально, но был любимцем почти всего курса.
По своей природной стеснительности ни с одной девочкой не дружил, не целовался, не ходил в кино. Но деревенскую девушку-библиотекаршу, имевшей несчастье (счастье?) быть похожей на некий образ, который я нарисовал себе за книжной баррикадой, в две недели вскружил голову, через два месяца женился. При этом я прекрасно понимал, что её привязанность ко мне совсем не та, что моя к ней. Я ей, скорее всего, заменял старшего брата, которого у нее не было, друга, на которого можно положиться, которому можно рассказать свои секреты, кому можно поплакаться в жилетку. Позже и отца, хотя она на год старше меня. Время от времени она восторженно влюблялась в кого-нибудь заочно и бесхитростно рассказывала мне об этом. Я молча страдал и упорно строил семейное светлое будущее.
Мы не нажили никаких материальных богатств, но у нас, как я и говорил ей на четвертый день знакомства, родились четверо вундеркиндов – три девочки и один мальчик. Мы не знали проблем с их воспитанием: все прекрасно