В Библии Ной построил лодку, чтобы спастись от потопа, остаться в живых. «Наоми» не станет спасаться. У нее другая задача.
Саманта уселась на причале и подула на руки, согревая их.
– Я, – сказал Дэн, отрываясь от экрана компьютера, – был бы не прочь покурить.
Саманта была поглощена изучением образца клеточной ткани. Она рассматривала в мощную лупу крохотные листочки комка торфяного мха, стараясь сопоставить их с картинками на экране компьютера перед ней. Ей нужно было сделать выбор между Ambuchanania и Sphagnum. Листы Sphagnum, говорил ей экран, должны иметь крупные мертвые клетки, перемежающиеся с живыми. Нужно будет посмотреть на образец в микроскоп.
– Ты же ведь не куришь, – сказала Саманта, вставая, чтобы взять предметное стекло.
– Я больше не курю, – поправил ее Дэн. – Бросил в двадцать лет.
Взяв чистое стекло, Саманта снова села и потянулась за йодом.
– И вот теперь, когда ты работаешь в замкнутом помещении вместе с другими людьми, тебе вдруг захотелось начать снова?
– Ну ты сама подумай, – сказал Дэн. – Мало того что курить на кораблях Ковчега запрещено; табака там просто не будет. По крайней мере свежего. Так что разве мы не обязаны попробовать все, что могут нам предложить земные растения, пока у нас есть такая возможность?
С помощью скальпеля Саманта соскоблила образец с крошечного листочка. Раньше у нее дрожали руки, когда она выполняла такие деликатные действия, но теперь, после не поддающегося счету количества образцов от бесконечного множества растений, она к этому привыкла. Саманта окунула образец в йод, дважды нажала на него, чтобы он стал мягким, и накрыла стеклышком. Пропитанный йодом зеленый кусочек расплющился под стеклом.
Саманта положила предметное стекло на столик микроскопа и закрепила его зажимами. Ее рука автоматически потянулась к колесу грубой регулировки, приближая столик к объективу. Прильнув глазом к окуляру, она вдруг поняла, что Дэн ждет ответа.
– Я никогда не курила, – сказала Саманта.
– Что ж, – сказал он, – сейчас лучший момент, чтобы попробовать.
Сегодня утром Дэн побрился, и у него на шее до сих пор был прилеплен кусочек туалетной бумаги с красным пятнышком, там, где он зацепил себя бритвой. Широкоплечий, розовощекий, Дэн безостановочно ел с тех самых пор, как с Земли эвакуировали большинство жителей. Впереди будет достаточно времени снова прийти в форму, сидя на голодном пайке на борту космического корабля, несущегося к «Земле часть 2», как любил он говорить.
– Ну да, – неожиданно для самой себя сказала Саманта. – А почему бы и нет?
Когда ей было семь лет, сильный ветер сорвал все листья с клена, растущего во дворе их дома. Проснувшись, Саманта увидела голые ветки и лужайку, покрытую оранжево-желто-красным ковром. Ее отец все воскресенье сгребал листья в огромную кучу в дальнем конце двора, а затем, когда солнце село, поджег их.
Саманта весь день держалась от отца подальше – неблагоразумно приставать к нему, когда он занят важным делом, точнее, занят вообще чем-либо, – но когда она увидела, что он просто стоит перед кучей листьев, она накинула на себя его старую куртку и присоединилась к нему. Рукава куртки доставали ей до кончиков пальцев, согревая их, а эластичная манжета снизу гладила колени.
– Не подходи слишком близко! – сказал отец, увидев ее.
Саманта высунула руки из рукавов, чтобы ощутить ладонями тепло костра. Деревья в небольшой рощице за домом также остались без листьев, кроме сосен, отягченных иголками. Год назад отец сказал ей, что каждая зима, которую она увидит, будет одной из последних в истории Земли. После чего вскоре заснул, держа на коленях стакан виски.
Саманта подняла взгляд на силуэты ветвей на фоне раскрашенного сочными красками неба. Ветер переменился, и ей в лицо полетели хлопья пепла, попадая в глаза. Один комок пепла упал Саманте на губы, и она слизнула его языком. У него был вкус горящих листьев, корчащихся в языках пламени, вкус старой поношенной куртки, вкус раскрывающегося в воздухе дыхания.
Вот такой же, думала Саманта, стоя укутавшись за дверью рядом с Дэном, такой же вкус и у сигарет.
Ее глаз прильнул к холодному окуляру микроскопа. Все было холодным на Шпицбергене, архипелаге к северу от Полярного круга, формально принадлежащем Норвегии. За последние несколько лет, пока обитатели Земли готовились к эвакуации, на Шпицберген хлынули ученые со всего мира, так как именно здесь находилось Всемирное хранилище семян, в котором к моменту известия о грядущем апокалипсисе было собрано уже больше миллиона образцов.
После того как двадцать лет назад был обнаружен астероид Финиш, границы потеряли какое-либо значение. Теперь все были просто землянами.
Глобальное научное сообщество принялось за работу сразу же после открытия Финиша: спасти как можно больше генетического материала с Земли до того, как произойдет катастрофическое