Агнец на убой. Алексей Сухаров

от этого”. Я чуть травой не поперхнулся. Другие принялись важно поддакивать: “Ой, какой холеный, упитанный, нежный, самый раз для ритуала. Берем его”. Быстренько меня поймали, затолкали в тележку и увезли. Я даже сообразить ничего толком не успел.

      Возможно, для обычного агнца это даже честь, но для меня это, мягко говоря, большая проблема. Спросишь, почему? А очень просто: я – не агнец. Я – волк. Да-да, тот самый, в овечьей шкуре. Именно по этой, если порассуждать, очевидной причине, я и не могу быть жертвенным агнцем. Жертвенным – теоретически, да, хотя мне очень бы этого не хотелось, но вот агнцем – совсем нет. Хоть ты убейся.

      Стою сейчас в углу какого-то сарая, а мой колышек вбит в землю. Рядом ходит здоровый мужик, рубит мясо и вешает куски на крючья. Мне его бояться нечего: если он тронет жертвенного агнца, то будет растерзан в мгновение ока – такие уж тут порядки. Скорее всего, они просто оставили меня под его присмотром – до начала ритуала. Их дурацкие религиозные мероприятия никогда не начинаются утром, поэтому у меня есть еще достаточно времени на обдумывание ситуации. Может, даже на план побега.

      Нет, я ни о чем не жалею. Быть волком в овечьей шкуре – отличная тактика. Свои минусы, конечно, имеются – в течение дня нужно уверенно притворятся агнцем и делать всякую несусветную овечью мерзость, пастись, например. Другими словами, выбрали бы меня агнцем на заклание или нет, травой я бы поперхнулся в любом случае. Но это того стоит: как только наступает ночь, а в деревне зажигают факелы, чтоб не наступать на вываленные прямо из окон нечистоты, я аккуратно, бесшумно душу свою соседку-овцу и утаскиваю ее в ближайшие кусты. Жру столько, сколько влезет, под оглушающий храп пастуха, а по шее достанется ему, когда не досчитаются поголовья.

      А самое-то главное – не надо рисковать и подставлять свою тощую, голодную задницу под ружейные выстрелы и спущенных с цепи собак, как это делают мои коллеги-волки. В сущности, именно из-за того, что я – волк в овечьей шкуре, моя задница как раз не тощая и не голодная, а совершенно наоборот. Что, впрочем, приметили и сегодняшние деловые гости нашего загона – и теперь я стою здесь, в углу какого-то сарая, и украдкой облизываюсь на жирные куски говядины, свисающие с крючьев. Мечтать не вредно. Даже на краю гибели.

      Было ли это чистой случайностью? Ну, то есть, могли бы они выбрать на эту роль другого агнца, а не меня? Пожалуй, да, но в этом виноват я сам. Можно было не напяливать на себя такую классную, белоснежную овечью шкуру, а ограничиться, например, темной и свалявшейся, как той, что я вчера содрал со своей очередной жертвы и повесил в кустах сушиться – на всякий случай. А еще можно было бы не кушать так много и не выглядеть так аппетитно. С другой стороны, такую классную, белоснежную шкуру я выбрал именно для конспирации, надо признать, более чем успешной, раз меня до сих пор не раскусили, а сесть у кормушки и не наесться… ну, это уж точно не совпадает с моим волчьим характером. Поэтому имеем то, что имеем: я теперь – агнец на заклание. Будучи на самом деле волком, пусть и в овечьей шкуре. Какой абсурд.