ОТ АВТОРА
Где-то, дай Бог памяти, в году 1989, выбить в профкоме нефтегазодобывающего управления к отпуску путёвку к морю не удалось (как обычно!), и чтобы хоть как-то развеяться, взял «горящие» турпутевки на недельку по Москве, в недавно тогда построенный гостиничный комплекс в Измайлово. Особой насыщенностью «туристическая» программа не отличалась, и посему решил использовать свободное время с пользой: походить по редакциям московских журналов с рукописями своих стихов.
Пользы, правда, из этого не удалось извлечь никакой: в редакциях от начинающих стихотворцев старались как можно скорее отделаться, а уж от какого-то провинциала их далёкого ХМАО – тем более! Нефть тогда ещё явно была не в цене. Куда-то и подступиться не удалось; в «Знамени», правда, минуты две уделили: вроде бы и ничего, да содержание журнала уже запланировано на 3 года вперёд! Разве что в «Дружбе народов» доброжелательно успокоили, что, быть может, и напечатали бы – будь я хантом или манси!
В то время верхом признания было напечатать свои стихи в журнале «Юность», посему я всё-таки пробился к тогдашнему зав. отделом поэзии Натану Злотникову, а тот меня переадресовал к их литконсультанту Л., пьеса которого, как говорили, была недавно принята одним из московских театров.
Дождался я консультанта в одной из комнат редакции, но когда увидел его, то душа сразу упала и подсознание подсказало, что приходить сюда было незачем. И дело вовсе не в литературе.
В комнату медленно зашёл, шаркая ногами и опираясь на палочку, невысокий сгорбленный мужчина в каком-то несвежем, помятом тёмном пиджаке, плечи которого были густо осыпаны перхотью с длинных серых волос, неизвестно когда мытых и знавших расчёску. Всё это он нёс с величавостью сноба, осознанием собственного достоинства – и явно недружелюбно бросил короткий взгляд на подтянутого и подкачанного сибиряка, сияющего новой копейкой: белые брюки, кроссовки, обтягивающая белая футболка… внешность явно не поэтическая!
Так и получилось. Не обращая внимания на автора, консультант завёл разговор с мужчиной за соседним столом, небрежно и даже чуточку брезгливо перелистывая принесённые мною листки печатного текста. Своё резюме через минуту-другую он высказал вслух тоже куда-то в направлении соседа:
– Ну, это обычный балладный стиль, заезженный классиками. А классика нам тут не нужна – сейчас нам нужны метаморфисты!
На этом мой поход по московским редакциям закончился – раз и навсегда. А вот баллада и приближенные к этой форме стихотворения из моего творчества никуда не ушли, став одной из его составляющих. Некоторые из них я и представляю здесь читателю…
ТРОЕ
Вечер. Дождь на улице.
Холодно. Темно.
Отражаясь в лужицах
Светится окно.
Этим светом ласковым
Руки обогрей.
Вечер был бы сказкою,
Только дождь всё злей
И она, холодная,
Не глядит, молчит.
Глупое и гордое
Сердце в грудь стучит
И гадает, мучаясь,
Не поймёт, кому
Уходить во тьму сейчас:
Мне – или ему?
Трое. Вечер катится
К ночи на ночлег.
Лёгонькое платьице
Словно белый снег.
Лёгонькое платьице,
Плечи чуть дрожат…
Он не догадается
Снять с себя пиджак.
На веранду капельки
Мелкие летят.
Стать я мог бы факелом.
Чтоб согреть тебя.
Разогнал все грозы бы,
Землю осушил,
Стал бы теми розами,
Что тебе дарил.
Розы осыпаются,
Как мои мечты…
Он не догадается
Подарить цветы,
Лепестками выстелить
Все твои пути.
Сердце рвётся выстрелом:
Так кому ж уйти?
Хочешь – песней звонкою
Разгоню тоску?
Хочешь – из стихов своих
Я ковёр сотку?
Хочешь – дождь распутаю
И зажгу зарю?
Хочешь – стану спутником?
Изменю – сгорю!
Не отдам я лучшую
В мире никому!
Но она не слушает
И идёт – к нему.
Молниями