– Он дрался с другим лисом на высоком утёсе, – сказала мама. – Случился оползень, его засыпало.
Она вздохнула.
– Иногда я по нему скучаю. Когда зайдёт солнце. Я была для него красавицей-лисичкой. Хоть я уже в годах, старая.
Юли хихикнул.
– Ты же не старая! – он вывернул голову и заметил седые клочки меха в маминой шубке. – Нет ведь?
Она не ответила, и тогда он подумал: а он – что бы он сделал, если бы пришлось драться? Сбежал бы, наверное, услыхав первый рык.
– А почему папа не убежал? – спросил Юли.
– Понятия не имею, – фыркнула мама. – Драчуны. Лишь бы подраться. Обещай, что никогда не будешь таким.
Юли улыбнулся ей:
– Обещаю.
В первый раз после смерти Авы мамины губы тронула слабая улыбка. Тронула и тут же исчезла: мама увидела, как торчат из-под меха у Юли рёбра.
– Как ты исхудал! – охнула мама. – Прости меня.
Юли уставился в землю.
– Да.
– Утром я поймаю нам что-нибудь поесть, – сказала она и опустила голову, возвращаясь ко сну.
Живот Юли радостно заурчал.
– И я останусь с тобой? Здесь? Навсегда?
– Да, малыш, – сказала она. – Навсегда.
Он улёгся у неё между лап, и она свернулась вокруг него клубком: накрыла хвостом его хвост, спрятала его морду под своей, и они уснули.
6
Юли разбудил мамин испуганный голос.
– Вставай! – прошептала мама. – Тебя надо спрятать.
Он открыл глаза и увидел, что она засыпает его листьями.
– Что? Зачем?
– Будем играть в игру, малыш! – ответила мама, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Ты будешь играть в мёртвого, а сёстры станут тебя искать.
Она засыпала листьями его хвост.
– Лежи смирно, не шевелись, пока я не скажу, что всё спокойно. Теперь тс-с! Начинаем играть.
Юли не понравился ни мамин голос, ни выражение лица.
– Мама, я не хочу в игру. Я хочу еды.
– А ну-ка, тише! Делай что говорят!
Юли жалобно хныкал, пока мама не засыпала листьями его голову. Он пытался лежать тихо, но сердце отчаянно колотилось без остановки.
Распахнув широко глаза, он выглядывал в просвет между листьями.
Снаружи разгорался рассвет – розовый и тревожный. Западный ветер дул над валунами, и с ним прилетел новый запах. Под сосновым обнаружилось что-то… лиловое.
Сёстры выстроились у входа в нору. Он никогда не видел их такими притихшими.
– Ни слова о брате, – шепнула им мама.
– Это почему? – поинтересовалась Айя.
– Да, – подхватила Али, – кому какое дело до Ску-у-ули?
– Вот уж не мне, – хмыкнула Ада.
– Никому…
Вход затмила какая-то тень, и сёстры тут же умолкли.
Юли прищурился. Это был лис. Сначала был различим только силуэт – две острых лопатки сходились под углом к острым ушам. Юли прищурился сильнее и разглядел сквозь листья яркие янтарные глаза, чёрные