Мой грех на твоих губах. Кристина Миляева

иры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи, – женский голос ненавязчиво указал на то, что ехать еще очень долго.

      Не так я себе представляла поездку на деловые переговоры. Вот только делать было нечего. Из-за праздников центр города был перекрыт. На машине пришлось бы добираться, черт его знает, сколько времени. Так что я смиренно согласилась с Даниилом по поводу того, что на метро будет быстрее. Теперь же, изнывая от жары, духоты и проклиная все на свете, я была зажата между моим секретарем и металлической стенкой. Зачем, собственно, сегодня утром забирала костюм из химчистки? Все равно до места доеду мятой и взмыленной как лошадь.

      Чтобы я еще раз согласилась на подобную авантюру… Ладно, жизнь заставит, и пешком пойду. Когда отец выгнал меня из дома со словами: «Ты ничтожество, неспособное продолжить мою династию», я вкалывала за десятерых. В тридцать три года я с победной улыбкой лично разбила вывеску его детища. Многие скажут, что месть – слишком низменное чувство. Но не тогда, когда твою мать променяли на девицу одного с тобой возраста и силиконовой грудью шестого размера. Эта пародия на стероидную барби во всех журналах трещала о том, что бывшая жена куриного магната не смогла подарить ему наследника, а она сможет.

      После того, как суд закрыл дело в мою пользу, эта общипанная стерлядь громче всех верещала о том, что носит под сердцем законного наследника. Да где там… У отца не могло быть детей, а вот у его старшего брата, убитого в далекие девяностые, была я… Не знаю, каким чудом мама провернула всю эту аферу, но перед смертью она мне рассказала. И о том, что мой нынешний папа убил собственного брата из-за ревности и зависти. Его близнец был на слуху, едва ли не звездой тех времен. Спортсмен, красавец, прекрасно образован, ему все давалось легко. Короче, ходячий набор лучших качеств, воплощенных в одном человеке.

      Отец зажал денег на полную генетическую экспертизу, а поверхностная даже сейчас не отличит детей от столь близких родственников, что уж говорить про те времена, когда слово «крыша» чаще всего относилось не к дому. И вот, являясь единственной законной наследницей династии великих птицеводов, я жарилась в переполненном вагоне метро и проклинала все на свете. Начиная от собственной наивности до час-пика, выпавшего на мою долю. Даже мощные габариты моего верного секретаря не могли уберечь мое нежное тельце от тычков локтями, уколов пакетами и соприкосновений с прочей дребеденью, которую люди тащили с собой в метро.