Зачем надо было так нервничать, кричать? Он был неправ, и с каждой новой минутой понимал это все больше в своей тугой и дурной голове. С утра пораньше он твердо решил пойти к Джун и извиниться перед ней за свою грубость, серьезно поговорить, а также проведать свою подругу, которой должно было стать лучше. Коннор не сомневался, что к рассвету девушка уже придет в себя и расскажет все, что случилось в этот ужасный день до всех мельчайших подробностей.
Сначала, пролистывая книгу первый раз, Коннор думал, что это чей-то дневник, судя по расставленным там датам и цифрам, но потом понял: это было что-то посерьезнее, чем просто чьи-то мысли и чувства. В книге использовались совершенно незнакомые ему слова и фразы, которые он никогда не видел. Помимо слов, написанных каллиграфическим кошмаром, в ней еще оказались начертаны непонятные рисунки и схемы, местами даже пугающие. Чем дальше парень листал фолиант, тем больше его охватывало чувство тревоги. В большинстве рисунков он видел видоизмененные, изуродованные человеческие тела, хотя пытаться понять, что там действительно нарисовано, не старался. Книга была написана второпях, и настолько неаккуратно, что над одним словом можно было сидеть минутами, гадая, на что оно больше похоже.
Коннор сощурился в непонимании, разглядывая очередной расплывчатый рисунок, когда снаружи послышался звук приближающихся шагов. Они были настолько родные и знакомые, что юноша даже не стал отрывать глаз от книги, и все же мысленно удивился незваному гостю.
Через несколько секунд в маленькую палатку заполз вымокший насквозь Клауд, предварительно сняв сапоги. Места в ночлежке Коннора было настолько мало, что не хватало даже на двоих, и светловолосый мужчина сел буквально в проходе, своей головой чуть ли не задевая навесной кожаный «потолок». Юноша был невероятно рад увидеть брата в момент душевных терзаний, хоть немного и не понимал, чем был вызван такой внезапный визит. В конце концов, брат так вот просто к нему не приходил с тех самых пор, как «потерял» настоящий цвет волос.
Клауд был чем-то обеспокоен или, может, даже встревожен, и, как понял Коннор, он только что вернулся со своего небольшого задания.
– Ты как-то…
– Жив твой Охотник, – утвердительно заявил Клауд, перебивая мальца непривычно дрожащим голосом. Капли дождя стекали с волос по его лицу, отчего создавалось впечатление, что мужчина плачет.
Коннор тут же отложил фолиант:
– Еще раз. – Он моментально сел на месте и в недоумении уставился на брата.
– Твой сбежавший Охотник не умер, как говорила