– Вот видите, он такой же, как и вы, студент. Зачем ему с вами драться? Чтобы его отчислили из института? Вы уж сами здесь разбирайтесь с ним, без меня. А пока вы будете здесь разбираться, пусть Павел сгоняет по адресу и притащит ко мне гражданина Андроникова.
Не успела за капитаном милиции закрыться дверь, как сильный удар в лицо повалил Дерябина на пол.
– Вы что делаете? – успел спросить он, прежде чем очередной удар снова повалил его на пол.
– Ты не обижайся, студент. Это профилактика. В следующий раз будешь знать, как связываться с БКД. Понял? Если ты тогда был на танцах, а это мы узнаем точно, мы тебя в порошок сотрем. Понял? А теперь катись отсюда.
Евгений поднялся с пола и стал отряхивать пыль с брюк. Взглянув на обидчиков, он медленно направился к выходу.
– Эй, студент! Запомни, что я тебе сказал! – последнее, что он услышал у себя за спиной.
Он вышел на улицу. Около дверей опорного пункта стояла его девушка. Она достала из сумочки носовой платок и стала вытирать его окровавленное лицо.
– Ну, суки! Подождите. Вы еще вспомните меня, – произнес он, сплевывая на землю кровь, сочившуюся из десны.
– Пойдем отсюда, Женя! А то они еще раз изобьют тебя! – произнесла девушка, и они медленно направились на улицу Баумана.
***
Тухватуллин Азат сидел в кабинете начальника уголовного розыска Ленинского отдела милиции. Шел третий час дня. Летнее солнце раскалило оконные стекла и стены кабинета, и в небольшом по размерам помещении было очень жарко и душно. Сухов сидел напротив него и молча, курил, выпуская дым через зарешеченное окно. Загасив недокуренную сигарету, он посмотрел на потное лицо Алмаза. Он уже в который раз задал ему все тот же вопрос:
– Скажи, Тухватуллин, кто еще, кроме тебя и Миронова Игоря, принимал участие в той драке?
– Не знаю. Я вообще ничего не понимаю, о чем вы меня спрашиваете. Скажите, почему вы решили, что я участвовал в какой-то драке? Я вообще в тот день был дома, занимался домашними делами, спросите об этом мою мать.
– Не заставляй меня проводить твое опознание. Сейчас ты еще можешь написать явку с повинной, а после опознания уже не сможешь.
– Да не «лечите» меня, начальник. Я что, не понимаю? Вам нужно на кого-то повесить все это, вот вы и нашли меня с Игорем. Знаете, что? Я вообще ничего больше вам не скажу. Доказывайте мое участие в драке, докажете – сажайте.
Сухов посмотрел на Тухватуллина. Он практически впервые сталкивался с подобным поведением. Для него было немного странным, почему этот ранее не судимый паренек ведет себя на допросе, как человек, прошедший тюрьмы и лагеря. Сначала ему казалось, что это напускное, стоит на него немного надавить, и он поплывет. Однако, все происходило совершенно по-другому. Чем дольше он объяснял, тем жестче становился паренек. Сейчас, после этих слов, он окончательно понял, что большего от него не добьется.
«Похоже, это финиш, – подумал он. – Нужно передавать его следствию. Пусть они доказывают его причастность к драке следственным путем.