Книга первая
Глава 1
Было по-настоящему холодно. Холодно и сыро. Выстуженная промозглой осенней ночью палатка полевого госпиталя вздрагивала, словно живая, ёжась под порывами ветра. Эйден же дрожал всем телом. Не изредка вздрагивал, а именно дрожал, стиснув побелевшие кулаки и невыносимо громко стуча зубами. Влажная куча изодранной, заскорузлой одежды, засаленных одеял и прочего смердящего тряпья, сваленного в углу палатки, хорошо скрывала его от чужих глаз. Где-то очень близко, меньше сотни шагов на юго-запад, слышался приглушённый хохот десятка глоток. За очередным взрывом смеха послышалась невнятная брань, прервавшаяся громким булькающим кашлем. Офицер, лежащий на одной из низких коек, шумно выдохнул. Сквозь узкую щель в сыром тряпье Эйден хорошо видел его крепкую волосатую пятерню и грязноватые пальцы, стискивающие рукоять ножа. Снаружи только-только должен был заниматься восход, а плотная ткань палатки пропускала мало света, но тусклое, слегка покачивающееся лезвие находилось буквально на расстоянии вытянутой руки от его лица.
Вытянутой руки… Разумеется, Эйден не собирался её протягивать. Он как мог зарылся в вонючие окровавленные обноски, скинутые здесь им же ещё вчера, когда привезли новую партию раненых. Сейчас в длинном, вытянутом шатре осталось только двое из них. Один – тот самый офицер, сухощавый, высокий и грубый человек. Судя по внешнему виду – настоящий рубака и головорез. С перебитым позвоночником. Другой – здоровяк с промятым черепом, всю ночь мотавший забинтованной головой из стороны в сторону, словно истерично отрицая что-то. Этот так и не пришёл в сознание за два десятка часов, проведённых здесь. И, как догадывался Эйден, уже и не придёт. Шум, доносящийся с юго-запада, теперь слышался ближе.
Кого рубили сейчас? Над кем издевались? Между весёлым гомоном беззаботных, довольных голосов иногда пробивались гортанные всхлипы и завывания. Мужской плач звучал до ужаса нелепо и пугающе. Было ясно, что несчастного не собираются добивать. По крайней мере – не сейчас. Эйден представил, как его самого гонят вперед пинками, добавляя мечами по голове. Если ударить плашмя достаточно сильно – гибкий металл работает как тяжёлый хлыст, оставляя глубокие рассечения лезвиями с обеих сторон. Это было не просто предположение или фантазия, он видел, как над пленным небесным так глумились офицеры. Доблестные рыцари ордена святого Лайонела. И абсурдная надежда на то, что гогочущие снаружи господа поведут себя иначе – таяла с каждой секундой. Эйден изо всех сил сжал челюсти, стараясь унять дробный стук зубов, и проклиная себя за то, что не решился бежать с остальными. Правда, бежать в полном смысле слова он и не смог бы, раненая нога тяжело заживала, позволяя разве что неуклюже ковылять. Но многие из тех, кто спешно покидал лагерь незадолго до рассвета, были в куда более плачевном состоянии. Что с ними теперь – было неизвестно, может, кому и удалось затеряться в лесах, забраться в чащу достаточно глубоко. В любом случае – шумная группа людей была уже всего в паре шагов от палатки. Эйден слышал не только каждое их слово, но и легкое позвякивание амуниции, и недовольное гудение пламени факела, терзаемого порывистым ветром. Теперь уже было поздно… Слишком поздно что-то решать. Он зажмурился, глубже вжимаясь в кучу тряпья.
И почувствовал поток свежего воздуха, холодящий зад под штанами, промокшими от долгого сидения на сыром земляном полу. Эйден приник лицом к щели под матерчатым пологом, боясь резко шевельнуться, вздохнуть, передумать. Призрачная надежда вынуждала действовать, чем пугала сильнее недавней безысходности. Приподняв туго натянутую ткань, он выскользнул в светлеющие сумерки. Как раз в ту самую секунду, когда прямо за спиной послышались удовлетворённые возгласы. Свидетельствующие о том, что вошедшие в палатку заметили покалеченного офицера… и нож в его руке. Эйден не оглядывался. Он ковылял как мог, судорожно сжимая кулаки и кусая губы. Швы на правом бедре разошлись, странно горячая, обжигающая струйка бежала по ноге. Теперь ему не было холодно. Лицо просто горело и оставалось удивляться, почему слёзы, то и дело скатывающиеся по грязным щекам, не испаряются от такого жара. До границы леса оставалось недалеко. Неприметная тропа, уводящая на юг, приковывала взгляд. Едва виднеющийся просвет среди тёмных деревьев и густого колючего кустарника сейчас выглядел словно распахнутые настежь крепостные врата… Или скорее как приоткрытая дверь родного дома, оставленного далеко позади. Сулящая спасение, безопасность и жизнь. Эйден торопился, отдаляясь от палаточного лагеря мелким, неровным шагом. Чавкающая под ногами мешанина из лошадиного навоза, чернозема и соломы сменилась на чуть притоптанную, всё ещё зелёную траву. Беспорядочные мысли метались в голове, создавая хаос подобный грохоту отдаленного сражения. Но этот воображаемый гул не мог заглушить тоскливого, надрывного мычания, раздающегося позади. Видимо, здоровяк с пробитой головой всё же пришёл в сознание.
Эйден не верил в богов. Пусть иногда подавал странствующим жрецам Лема или повязывал лоскутки-обереги на столетние дубы,