© Дамир Меркадер, 2021
© Денис Гречихин, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0055-1512-4 (т. 2)
ISBN 978-5-4498-8431-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Все герои, события, организации и места в данной книге являются вымышленными. Любые совпадения с реальностью случайны
Посвящается Аркадию Липовичу Шмиловичу
ПРЕДАНЫЙ ВСАДНИК
Судьба
Максим родился в обычной московской семье: мать – татарка, отец – алкоголик. Да и кто из московитов не татарин? Разве что приезжий. В улусе Золотой Орды и поныне потомки чингизидов единственные чувствуют себя коренными жителями, а остатки русских рабов – рабами и остались. Вот и берут их на поруки добрые татары, дабы те не спились окончательно, а то как-то неудобно получается: всё ж таки наследники великой цивилизации.
Так думал и сам Максим с раннего детства, с лёгким презрением господина поглядывая на сверстников. По его разумению, туповатые спиногрызы, что суетились вокруг в детском саду или во время прогулок на улице, требуют особого воспитания и отношения. В этом регулярно убеждал русский папа, в состоянии алкогольной деменции гонявшийся за членами семьи с топором. Недостаток воспитания подданных ощущался и следами ремня на пятой точке.
Читать мальчик начал рано, но не какие-то там детские книжечки, нет. Его интересовали история, точные науки и поиск сути мироздания. Поэтому, при поступлении в школу, удивлённой до икоты учительнице, попросившей рассказать сказку, Максим выдал фрагмент из «Истории государства Российского» Карамзина, а именно пересказал эпичные байки о нашествии Батыя. В конце добавил, мол, данные инверсии летописей Татищева – самая настоящая сказка, поскольку со времён непосредственных событий прошёл уже не один век. Учительница попросила мальчика подождать за дверью и, закинув под язык валидол, откровенно сказала матери:
– Чувствую, мы с вашим умником ещё наплачемся.
Но всё оказалось не так трагично. Он стал прилежным учеником, никогда не выставлял свои знания напоказ, да и вообще старался не выделяться среди других. Иногда предпочитал даже получить четвёрку в четверти, лишь бы не претендовать с чернью на заветную для любителей цацок золотую медаль. Развивался парнишка тоже по всем направлениям: сочетал музыкальную школу с недавно легализованными в Союзе восточными единоборствами, не ощущая того когнитивного диссонанса, который обычно возникает в головах у детей-интеллигентов.
И, вероятно, годам к сорока из Максима вышел бы средней руки политик областного масштаба: знающий, когда и где нужно воровать, а когда и народу кость кинуть. Но однажды случилась неприятная история.
Точнее, неприятной Максим счёл её сам.
В пятнадцать лет ему стало невыносимо тяжело учиться: оказалось, что вокруг полным-полно красивых девочек. У Кати большая грудь, у Лены аппетитная попа, а Лиля с Наташей имеют симпатичные мордашки…
Мир перевернулся с ног на голову. Физиология требовала своё. Впервые в жизни юноша по-настоящему взглянул на себя в зеркало и увидел там прыщавого полноватого мальчика, который никак не котировался на рынке местных самцов. Им Максим поначалу пробовал подражать, не имея опыта в подобных делах. Стал курить со всеми за гаражами у школы, пить пиво и портвейн – после чего долго блевал, но так, чтобы никто не видел. И даже пару раз успешно поучаствовал в массовых драках. Только толку от этого было ноль.
Будучи аналитиком по складу ума, Максим понял, что понижает собственный социальный статус до уровня подданных, и быстро отказался от подобных развлечений. Начались девяностые, и возможностей для реализации любых фантазий стало предостаточно. Но всё же требовался совет от кого-то, разбиравшегося в женском вопросе.
Дружбу Максим считал химерой для слабаков, не доверяя никому, и снисходил до общения лишь с двумя категориями людей: полезными и интересными. К полезным он относил более влиятельных, богатых и физически сильных сверстников. К интересным – тех, с кем можно в минуты меланхолии о чём-то поговорить.
Между первой и второй категориями как раз балансировал весьма и весьма необычный парень. Звали его Вагиз.
Он представлял собой сочетание несочетаемого. Родом из правоверной семьи татарских мусульман, уже к тринадцати годам перепробовал все виды наркотиков, остановившись на марихуане. Из алкоголя предпочитал водку «Black Death». А свободное время проводил в компании девиц с низкой социальной ответственностью. Родители лишь качали головой, отец же утешал мать, что, мол, сынуля скоро перебесится, совершит хадж – и Всевышний простит оболтуса.
Если Максим в силу жизненных обстоятельств вырос холериком с наклонностями психопата – в моменты особого бешенства он начинал бесконечно, словно мантру, повторять: «Убью, зарежу, расстреляю, сожгу, повешу» – то Вагиз был не просто апатичным флегматиком, а словно не замечал того, что происходит