Провинциальный бестиарий, или Россия. Никита О Супрематов

е обретёт плоть, но для которого я, автор, мёртвый по словам Барта, но физически вполне живой, пишу это небольшое… «что-то». Не берусь самостоятельно определять жанр, так как не считаю деление на оные необходимым и важным, но все же отдаю дань уважения литературной традиции систематизировать произведения.

      Так вот, в последние дни мы грузились в «по-заграничному» красивом месте, которое при всей своей живописности пропитано тлетворным духом «русскости». Называется этот Жигулевский Эдем «Яблоневый овраг» и представляет из себя небольшой холмистый район с узкой речной протокой, куда и заходят суда. Я никогда не был в западной Европе, но все же уверен, что подобную картину можно встретить где-то на реке Сене, разлившей свои воды по культурной столице мира – Франции.

      Так вижу западноевропейскую природу я – русский человек. Сделаю небольшую ремарку, сказав, что мне не присуща идеализация запада во всех проявлениях, коя встречалась у многих великих русских писателях, обиженных на свою Родину. Причина определения мною такой флоры как западной и нерусской лежит на поверхности – это русская поэзия, которая с детства нам прививает другой образ русской природы: берёзовые рощи, бескрайние поля и обветшалые, но при этом бесконечно романтичные деревеньки.