Ретур рассеянно посмотрел под копыта коня на привычное с детства, незамечаемое в сутолоке будней гладкое дорожное полотно – гордость Империи. Затем перевел взгляд на другой берег: дорога, ныряя в речушку широким трактом, выныривала узкой грунтовкой.
«Странное дело, – подумал Ретур, рассматривая плотно подогнанные камни, – мог ли я представить, выйдя из дому месяц назад, поспешая на совет старших, что путь приведет меня сюда? Хорошую шутку приготовил для меня хитроумный Пагот! Непременно повелю обустроить имперские дороги, – решил он. – Какая ж Империя без тракта? Вначале посмотрю, что за жилье мне приготовили – не в хлеву же жить… Говорят, в толгувском городище под пару сотен домов будет, но кто его знает… Да… Сначала – имение для наместника, потом дороги. Не зря ведь такую толпу дармоедов тащили через половину страны…»
Он глянул назад, где вдали, скрываясь за длинной колонной пеших воинов, катились повозки обоза и топала многочисленная челядь. Нынче Лига меча решила оставить с носом Торговый союз и не пустить торговцев в новые земли. Вот и шли позади бывалых воинов каменотесы, кузнецы, столяры, пекари, бондари и прочий работный люд. И он, вчерашний казначей, а теперь наместник еще не завоеванной провинции, ехал вместе с командующим войском, прославленным Форксом Герсом.
Сдавив бока коню, Ретур пустил скакуна в реку. Провожая кормильца, родичи напрасно пугали казначея студеной зимой, льдом и сугробами: ночной морозец лишь слегка прихватывал влажную землю, отступая и прячась с восходом солнца. Река не застыла, и холодная вода неторопливо струилась меж пологих берегов. Речушка оказалась неглубокой, и Ретур даже не замочил сапог, поравнявшись на мелководье с поджидающим Форксом. Вместе они ступили на землю толгувов и взобрались на холм неподалеку, откуда совсем недавно раздавался бойкий перестук молотков.
– Как тебе твоя земля, наместник? – сухо улыбнулся Форкс.
Командующий злился. Зачем Лига отправила в поход столько мирных? Зачем навязала казначея Ретура, словно в насмешку наградив их равными полномочиями? За что отняли законное время веселья и трофеев? Почему нельзя как обычно всласть повоевать и пограбить и лишь затем передать завоеванное Империи?
– Ты же знаешь, – проворчал Равар, бросив слуге поводья, – кабы не Лига… Немолод я уже в такую даль забираться…
Казначей Ретур Равар сызмальства имел дело с учетными листами, книгами, грудами товаров и общаться с людьми недолюбливал. И никогда по доброй воле не отправился бы невесть куда, пусть даже и наместником. Но Лига меча умела убеждать…
Слуги помогли Ретуру спешиться, и казначей деревянной походкой прошагал к богато украшенному двойному высокому креслу с наброшенными шкурами горных львов и мягкими подушками. Трон, сделанный на заказ, тащили от самой Арны, – и сейчас ему нашлось применение. Наместник рухнул на сиденье и с наслаждением вытянул ноги. Привычный к длительным переходам Форкс молодцевато спрыгнул с коня и опустился рядом. Соправителям поднесли вина.
– Это тебе все равно – что здесь воевать, что в болотах Амарана, что в степях Арзрата, – негромко посетовал Равар. – А я… Начальство нож к горлу приставило: хочешь место сыну оставить – иди в Толгаву наместником.
Сидя на возвышении, он лениво наблюдал, как рассыпавшиеся по окрестным полям верховые разъезды стягиваются обратно, кучкуясь на обочине. Из далекого леса показался большой отряд. Воины все выезжали и выезжали из-за стены деревьев, держа путь к переправе. Это показались союзные воины-толгувы, будущие имперские подданные.
– Идут? – спросил Равар, оглаживая гривастые львиные головы подлокотников и щурясь на солнце.
– Идут, – кивнул Форкс.
Герс внимательно разглядывал, как преодолевшее брод имперское войско растекается по сжатому полю. На сегодня прошли достаточно – воины споро растягивали палатки, окапывали очаги, возводя лагерь. Порубежники, встав у кромки леса, уже воткнули колья и выставили дозорных. Остальные разбрелись по полю, переругиваясь и выбирая место посуше. Форкс поджал губы, но не успел раскрыть рот, как от группы всадников за спиной отделилась пятерка воинов. Нахлестывая коней, они бросились наводить порядок. Сотники не зря ели свой хлеб.
Толгувы приблизились, и Ретур Равар с интересом разглядывал чужаков. Местные разительно отличались от имперцев: все как на подбор высокие, широкоплечие, длиннобородые и длинноволосые: кто-то заплетал косы, кто-то собирал волосы в хвост на затылке, а кто и вовсе носил распущенными.
Возглавляющий процессию воин заметно выделялся из толпы: рослый даже среди соплеменников, он брил голову наголо, на имперский манер. Подъехав к подножию холма, воин поднял руку.
Лагерь замер, присматриваясь к союзникам. Молодой толгув спешился и двинулся наверх. Он остановился в пяти шагах от двойного кресла и встал на колено, положив перед собой длинный меч отличной работы.
– Я, Сегимиус Толгв, верный клятве, привел своих воинов, сиятельнейшие! – громко и зычно произнес он, твердым взглядом взирая на соправителей. – Полсотни конных сей день привел навстречу, оставив