Вот он! В порт входил красивый корабль под небесно-голубыми парусами. "Звезда Севера" доставила груз пряностей, а еще там, в деревянных клетках, выложенных мягкими зелеными листьями, беспокойно скачут, почуяв незнакомую землю, невиданные животные.
Капитан, высокий красноволосый Радмир, стоит на мостике, зажав крепкими зубами изогнутую капитанскую трубку, и внимательно следит за ходом корабля.
Матросы ловко взлетают на мачты, соскальзывают вниз, и огромное облако парусов опадает, корабль замедляет ход. Вот, уже слышен раскатистый хриплый боцманский бас!
В порт заходит лучший корабль на свете – клипер «Звезда Севера»!
– Светаааа! Светкааа! Бежим в порт, пришла "Звезда"!, – уже кричала ей с нижней ступеньки лестницы младшая сестренка. Пронзительно кричала, притопывала ножкой в маленьком кожаном башмачке и смешно морщила курносый веснушчатый нос.
Света спрыгнула с подоконника, разгладила юбку.
– Не бежим, а идём, – солидно сказала она, спускаясь. – Ой, окно же надо закрыть, – старшая сестра снова поднялась наверх, захлопнула окно, наложила засовы. И, хохоча, скатилась по перилам, завывая ночной ведьмой.
Восторженно заорала, стараясь не попасться, Рэй, и девочки выбежали из дома.
Были они русоволосые, курносые и сероглазые, тоненькие, как тростинки и ловкие, как ящерицы.
– Все в отца, и характером тоже, – судачили кумушки из соседних домов, глядя, как сестренки несутся сломя голову в порт, стуча каблуками по булыжной мостовой.
– Доброе утро, дядя Карл, – звонко встречала Рэй неспешно взбирающегося по крутой улице разносчика лимонада.
И тот, выпятив грудь, рявкал, – Стой!
И наливал девочкам стакан шипучего прохладного лимонада из запотевшего кувшина.
– Спасибо, дядя Карл, – уже на бегу кричали девчонки, летя через желтое с голубым летнее приморское утро.
– Здравствуйте, тётя Марта!, – уже хором пели сестрички, умильно глядя на кругленькую, румяную, сдобную, как булочки, которые она и продавала, женщину в платье с таким количеством оборочек, словно она изображала морскую пену.
Сложив руки на животе, Марта смотрела на сестер сверху вниз и задумчиво улыбалась. Наконец, не выдержав, манила рукой, и вон, они уже в пахнущей корицей, марципанами и сдобой лавке. Спустя считанные мгновения они снова на улице, мычат набитыми ртами, – Пасиб, тётя Марта!
– Смотри, смотри, почтовый! – глазастая Рэй приплясывала вокруг старшей сестры, тыча пальцем в небо. Там, пуская солнечные зайчики, чуть слышно рокоча моторами, плыла огромная туша почтового дирижабля.
Затаив дыхание девочки смотрели, как он подплывает причальной мачте, что отсюда, из города, кажется тонкой, как тростинка, и летят вниз швартовые канаты. Из блестящей гондолы выдвигается прозрачный хобот причального перехода, по нему двигаются яркие разноцветные пятнышки.
Это выходят пассажиры – на почтовых их немного, сначала борт покидают они, потом начнут выгружать почту.
Вот синие пятнышки мундиров, это офицеры Исследовательского Флота. Отсюда не видно, но на рукавах у них эмблема – древняя ладья со звериной головой на фоне золотого солнца с изогнутыми лучами.
А, вот, красный, словно мак, мазок на фоне неба. Роскошное женское платье из шелка, что делают в далекой стране, о которой рассказывала мама. В той стране высокие горы, покрытые снегом, а в долинах живут прекрасные бабочки шелкопряды. Их коконы собирают и как-то хитро делают из них шелк.
Девочки до конца так и не поняли, как же это, но слово шелкопряд стало любимым.
До боли в глазах всматривались они в пассажиров дирижабля, с замиранием сердца провожая каждое пятнышко, но так и не увидели того, что надеялись увидеть…
Не было светло-коричневого цвета куртки отряда Открывателей.
Рэй опустила глаза и уже без аппетита жевала свою любимую булку с корицей.
Света погладила сестренку по голове. Она старшая, ей уже восемь, а малышке всего пять с небольшим, нельзя показывать, что у самой на душе кошки скребут.
Хотя, самой хочется шмыгнуть носом и расплакаться.
– А, может, папа на "Звезде" вернулся, пойдем же, пойдем!, – Рэй уже тянула сестру дальше, в порт.
Света заулыбалась, – Конечно, бежим, посмотрим!
Хотя, кошки продолжали внутри мяукать и царапаться.
Папа уехал в экспедицию почти год назад. Как обычно, обнял маму, поцеловал, подхватил на руки дочек – высокий, тонкий, похожий на шпагу, улыбающийся самой доброй на свете улыбкой.
Крепко поцеловал и их, поставил на нижнюю ступеньку лестницы. Поплотнее запахнул свою длинную кожаную куртку, взял дорожный мешок, и шагнул за дверь, туда, где холодное осеннее солнце только готовилось взойти над серым морем.
____***____
Порт!
Шум,