Она не планировала убивать информатора. Так вышло. Все на взводе. Она на взводе. Слишком мало информации.
«О дне же том и часе никто не знает» – некрасиво улыбается Ирина Степановна и в задумчивости смотрит в пустоту сквозь отражение в пуленепробиваемом стекле.
Везде кордоны. Мало ли, кто и какую спустит сверху директиву насчет нее?
«Не успеют!» – решает она, но ловит в собственном мыленном голосе оттенки надежды.
«Со мной Алеф!»
Но не оставил ли ее ангел в критический момент?
Ирина Степановна контролирует себя. Но это пока. Через час с лишним, при въезде в Долину, куда полицейским вход заказан Красным протоколом, передняя машина на полном ходу снесет сетчатые ворота. Двух солдат, в обязанность которых входило эти ворота открыть, караван раскатает в лепешки, оставив кровь поблескивать на асфальте под звездами уходящего мира. Но это все позже.
Пока мимо проносится крымская ночь. Запуганная, растерянная. Как когда-то маленькая Ира, еще не сообразившая, что стеклышко из горящего джипа изуродовало верхнюю губу, а папы и мамы больше нет.
Мелькают, и навсегда исчезают затерянные домики и поселения. А Ирина Степановна делает звонки. Взвешивает. Перебирает и прогоняет через логические цепочки последнее, поддающееся анализу в новом раскладе. Сверяет друг с другом последние нити теперь уже прошлой жизни. Выскальзывающие нити, чтобы вверить их невидимым узлам в голове.
Уже в бункере, на исходе бессонной ночи, в сотый раз, глядя то на часы, то на монитор, то на статую быка, будет сожалеть, что так торопилась. Стоило, хотя бы на минуту, притормозить своих орлов. Хотя бы в Марьино. Или за Ангарским перевалом. Попрощаться. Просто попрощаться с прошлым.
Но это позже. Сейчас кортеж несется к пыльному, уставшему от не в меру жаркого августа городу. И шестое чувство, обострившееся до рези в глазах, в унисон с логикой, открывает, что Москвича таки не стоило кончать. Он выложил все как есть. Все закончится в считанные часы. Встреча в Брюсселе. Военные. Они после нее будто затаились. Все замерло. Как перед ураганом.
Вереница автомобилей промчалась сквозь город с полупустыми улицами. На горной трассе караван старой ведьмы сокращается на один полицейский автомобиль. На достаточно сложном повороте головная машина ДПС несколько раз виляет, заваливается на правую сторону, ее относит к отбойнику. Удар слышен даже в кабине главы Республики.
– Понабирали с материка! – цедит сквозь зубы водитель, вынуждено сбавляя скорость.
– Все лучшее – армии, – сухо отвечает женщина. Она уловила дрожь в его голосе.
«Не любишь радиацию, Сережа, не любишь!» – криво улыбается Ирина Степановна, и признает, что у самой дрожат пальцы.
Через секунды кортеж несется дальше. Водители еще на севере получили жесткое указание – прорываться к Долине без остановок и во что бы то ни стало. Красный протокол. Его ждали все и давно.
В бункере, уже утром, чтоб как-то отвлечься от мыслей о теоретических последствиях фальстарта, она заглядывает в аккаунт на «Одноклассниках». Страница несуществующего человека начинает загружаться. Но только начинает. Через несколько секунд появляется надпись на сером фоне: «Веб-страница недоступна».
Ведьма достает сотовый. Все как надо – казенная эсэмэсочка. Где-то в соседних кабинетах, нарушая многочасовую тишину, слышатся отдельные голоса. Глава Крыма улыбается. Первые приказы нового мироустройства, первые, – нервные – указания новой эпохи.
Ведьма с облегчением выдыхает. Началось.
– Что же, – отодвинувшись от монитора и медленно обводя взглядом побледневшие лица, остановившись на ритуальном изваянии Алефа в дальней части комнаты, произносит Ирина Степановна, – С Богом!
Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом.
Афанасий Великий.
Часть I
Глава 1
Да будет свет!
«Адонаи… Адонаи…» – повторяла ошарашенная дриада. Смысл, заложенный кем-то в невидимые знаки, проявлялся как кровь на салфетке. Медленно. Трезвяще.
Мотылек сделал петлю, еще петлю. И это было странно. Даже неестественно. Ветер должен был унести маленькое существо в черноту зарождающегося шторма. Смять и унести. А он выписывал фигуры прямо перед лицом Споменки. Спокойно лавировал между долетающих брызг. Будто не пришел в полночь свирепый Борей, северный ветер, и не вознамерился царствовать над умирающим миром.
Уже не над горизонтом, гораздо ближе, пророкотали пульсирующие алыми огнями вертолеты. Даже эти чудовища из металла боролись со стихией, а маленькому посланнику было нипочем. Малиновый, как кровь новопреставленных мотылек принес послание. Грозное