рел на неё». «Да, утверждаю: я ничего не знаю. Вы, что мне не верите?», она подозрительно посмотрела на полицейского, «почему он мне не верит? Почему так допытывается?..». «Тогда начнём всё сначала», устало вздохнул полицейский, «когда произошло ограбление?», полицейский в упор подозрительно посмотрел на неё. «Я ничего не знаю. Сколько можно это повторять?», спокойно ответила она. «Да, крепкий орешек…», тяжело вздохнул полицейский и задумчиво посмотрел на неё. «Вы что, мне не верите?», она посмотрела прямо в глаза полицейскому. «Да, крепкий орешек…», тяжело вздохнул полицейский. «Так вы утверждаете, что не знаете, когда произошло ограбление?», полицейский упорно продолжал смотреть ей прямо в глаза. «Я ничего не знаю. Сколько можно это повторять?», спокойно произнесла она. «Пока вы не скажите всю правду», опять тяжело вздохнул полицейский. «Но, я ничего не знаю! Не знаю! Вы понимаете меня, что я ничего не знаю!», уже несколько взволнованно сказала она. «Не знаете, так узнаете!», полицейский жёстко посмотрел ей прямо в глаза, «у вас будет время узнать». «На что вы намекаете?», она напряглась, «он мне не верит, это точно. Но, что он может знать? Что у него есть против меня? Где я могла проколоться! Неужели я в этот раз попалась?». «Посидите денёк другой в КПЗ, и узнаете», спокойно сказал полицейский и вызвал охранника. «Да карты раскрывать пока ещё рано… Ещё подождём…».
