Бенегер взял со стола подсвечник с тройкой толстых свечей и направился к свиткам. Десятки глаз наблюдали, как в желтом пламени корчатся свернутые трубками грамоты. Все семь.
– Повторяю: все, что произошло, именем Господа, остается в этом зале, – железным голосом проговорил архиепископ. – Простите, дети мои – граф Этруско, юстициарий Конфлан и несчастный неизвестный юноша. Если хотите исповедоваться, я послушаю вас.
Приговор прозвучал, и никто не стал его оспаривать, даже приговоренные. Лишь дрожали от плача плечи у двоих: граф гордо смотрел на происходящее, не вымолвив за все время ни слова.
– Пусть будет так, – сокрушенно покачал головой архиепископ.
Несколько пар крепких рук, не церемонясь, подтащили всю троицу к архиепископу и поставили на колени.
– Дети мои, я отпускаю все ваши грехи и сохраню вашу Стезю в Высокое Царство. Наша вера милостива. Пусть теплый свет и Небесная благодать озарят ваш путь. Пусть души ваши, незапятнанные и не тронутые демонами, пройдут через Высокие врата.
Архиепископ положил ладонь на лоб юноши. Тот большими удивленными глазами посмотрел на Бенегера и тут же упал бездыханным. По залу пронесся удивленный вздох. Еще два прикосновения, и казнь была завершена.
* * * *
Подавленные и ошеломленные, люди разбрелись по своим местам: все происходило слишком быстро и ужасно. Архиепископ стал во главе стола.
– Помолимся за эти несчастные заблудшие души, замутненные Нечистым, – произнес Женуа и склонил голову, складывая переплетенные пальцы на груди.
Каждый повторил это действие. Несколько минут слышен был лишь едва уловимый шепот. Затем святой отец продолжил:
– То, с чем мы сегодня столкнулись, нарушает наши представления. Оно ставит под угрозу не только государство, но и общий уклад жизни. Впервые за все время слуга мертвых своим телом ступил в наш спокойный Мир. И не просто ступил, а появился в столь ответственный момент, когда решается судьба всей страны. Это ли не знамение, что сейчас, как никогда, нужно забыть все дрязги и сплотиться? Все сейчас видели мертвеня, как он есть? Нет? Но зато каждый увидел, на что способен всего лишь один мертвень в своей стихии, пусть и один из сильнейших, в его истинном обличии. И я сейчас говорю: мне было видение – они придут снова! И начнут приходить чаще, и тогда, как никогда прежде, понадобится единый кулак, способный раздавить выползающую нежить. И ежели допустить панику, неустройство и дрязги, то весь наш Мир падет. Все наши верования, могилы предков, дети, будущее – все будет пожрано черным пеплом иль пламенем войны, когда иноземцы решат, что сейчас мы слабы и беспомощны. Церковь не может смотреть на это отстраненно, но и указывать, как поступить, не может. Я, от лица духовенства церкви Прощающего Грехи, как архиепископ могу лишь напутствовать, образумить и освятить то здравое решение, которое сейчас будет достигнуто. Созыв просто обязан завершить начатое. И да поможет нам в этом Бог. На том я беру на себя ответственность